Блошиная возня
Расцвет московских блошиных рынков, попросту барахолок, пришелся на послевоенные годы. На "блошках", как называли их в народе, можно было найти все что угодно: от раритетных граммофонных пластинок до, например, френча с плеча Климента Ворошилова. Когда в 80-е годы в Европу пришла мода на старые вещи, которые получили даже специальное название — vintage, блошиные рынки снова стали весьма популярными. И хотя сейчас в столице "блошки" существуют в полуподпольном виде, там есть свой устойчивый спрос и предложение.
 |
|
Хорошо забытое старое
После войны блошиных рынков в Москве было несколько десятков, в основном на окраинах. Но были и в центре: Бутырский, Даниловский, Преображенский, Семеновский, Киевский. Долгожителем оказался лишь рынок на Тишинке, и считалось, что внимание к нему разогревали вечные слухи о грядущем закрытии. Старожилы Тишинки называли рынок "праздником доброй роскоши". За десять рублей продавали целый набор: перламутровую ручку от зонтика, часы от Павла Буре, перламутровые же пуговицы и резную шкатулку в придачу. Старьевщики приносили и эксклюзивные вещи, например френч с плеча Климента Ворошилова, найденный на свалке возле дома, где жил маршал. Френч с молочной подкладкой и дырочками от орденов, по легенде, был завернут в полиэтиленовый пакет, а с ним — старые фотографии и пленки. Впрочем, блошиные рынки всегда были полны таких легенд, которые сочинялись тут же: на одном из таких будто бы был куплен чемодан Марлен Дитрих, на котором сохранились инициалы актрисы.
Сегодня блошиных рынков в столице почти не осталось — к реликтовой столичной "блошке" нужно добираться на электричке, платформа "Марк" следует за станцией "Лианозово". Место для барахолки выделил пенсионерам и рынок народных промыслов "Вернисаж" в Измайлове. Впрочем, московские власти не первый год обещают, что блошиные рынки могут появиться в каждом столичном округе и правительство даже оплатит аренду торговых мест малоимущим торговцам. "Такое распоряжение правительства уже есть,— говорит ведущий специалист столичного департамента потребрынка Анна Ерофеева.— Только ведь их не так просто организовать. Нужно получить разрешение от санэпиднадзора, нанять охрану, организовать уборку территории. Мы сейчас прорабатываем задание со всеми структурами, и, может быть, к осени блошиных рынков в Москве станет больше".
Дорогая память
Барахолка в измайловском "Вернисаже" расположилась на деревянном балконе. Завсегдатаи "блошек", впрочем, относятся к нему снисходительно: десять рублей за вход и чистая торговая площадка дискредитируют саму идею блошиного рынка — настоящая барахолка (а именно такой считают платформу "Марк") иллюстрирует горьковское произведение "На дне".
Старик в черном плаще и широкополой шляпе подводит к черному лоскуту с изображением, сильно смахивающим на автопортрет, и надписью в углу — "Шагреневая кожа".
— 700 рублей всего. Авторская работа.
— Она уменьшается? — спрашиваю, имея в виду бальзаковский первоисточник.
— Ну, конечно, за 600 отдам,— старик имеет в виду цену.— Кожа натуральная. Больше не могу, автору обещал пять сотен вернуть.
На чистом деревянном балконе товары развешаны и разложены на плохоньких половицах, клеенке и свежих газетах. Если коврик совсем грязный — товар со свалки, а продавца на рыночном жаргоне называют "помоечником". Здесь есть еще "сантехники", "значечники" и "часовщики" — последние выставляют товар на столики-раскладушки, и к ним может подойти вполне респектабельный покупатель-коллекционер.
Официально места на блошином рынке могут получить только пенсионеры, участники войны или инвалиды. Они предоставляют администрации рынка справки, подтверждающие их статус, а взамен получают право на торговлю. Сорокалетний Александр, предлагая кожаную плетку за сотню или гусиное перо за полтинник, рассказывает попутно, что большинство торговцев на рынке — перекупщики, товар у бабушек-пенсионерок перекупается за десятку еще у входа.
И действительно, неподалеку пенсионер в подтяжках, оказавшийся старостой "блошиного балкона", кричит на 60-летнюю даму: "Замрите! Вас нет в списках. А я их уже начальнику рынка давно сдал. Так что вы вне учета. Идите отсюда, пока у меня третий инфаркт не случился". Старьевщики признаются шепотом, что взятка за "пенсионное" место доходит до тысячи рублей.
Выбить место на платформе "Марк" легче, но и сюда часто попадают по знакомству. Татьяна Морозова, полковничья вдова, рассказывает, как после смерти мужа решила продавать домашние вещи:
— Я прочитала объявление в газете: требуются, мол, значки. С автором объявления встретилась в кафе, принесла ему всю коллекцию, штук 500. Ну и получила за них 300 рублей. Очень рада была такому заработку. Потом добрые люди рассказали про станцию "Марк", в общем, устроили меня на работу. Так я теперь ложки, чайники всякие сама продаю, без посредников. Правда, торговля идет плохо: сегодня 120 рублей заработала.
Заработки на "Вернисаже" выше. Инженеру Владимиру, к примеру, удалось наторговать на тысячу:
— Продал какому-то чудному иностранцу карболитовую лампу и точильный камень.
Соседка помоложе бойко торгует куклами в национальных костюмах:
— Покупайте гражданку ГДР,— показывает женщина на куклу-негритянку с веснушками, немецкого производства.— Страны нет, а гражданка осталась. 300 рублей.
— Почему так дорого? — удивляются покупатели.
— Память всегда стоит дорого.
Элитное старье
Впрочем, торгуют на блошиных рынках не только малоимущие. По обе стороны от "блошиного балкона" в Измайлове располагаются павильоны торговцев стариной. Здесь своя специализация: "антиквары", "иконщики" и "милитаристы". Товар по цене от $100 за вещь, а арендная плата — от 200 до 500 рублей в день. Торговцы признаются, что аренда гибкая, рассчитывается, исходя из растущих цен на конкретные товары. Впрочем, еще до внесения арендной платы "элитную" торговую точку нужно купить — за $2 тыс. "Иконщики" говорят, что товар им предлагают частные владельцы, иногда иконы приходится выкупать в монастырях. Однако именно этот сектор рынка чаще других посещает милиция: при облавах на блошиных рынках несколько раз в год обнаруживают краденые иконы.
 |
Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ, "Ъ" Пластинка "Зеркало души" Аллы Пугачевой когда-то продавалась в каждом советском магазине пластинок. Теперь виниловую продукцию фирмы "Мелодия" можно найти на барахолке |
К "милитаристам", торгующим военными кителями, ремнями и фуражками разных времен, часто обращаются отставники и вдовы военных с целью продать залежавшееся имущество.
— К нам тут недавно пришел генерал ВВС, большой человек был в советские времена,— рассказывает торговец "милитари" Георгий.— Он в начале 90-х демобилизовался, от формы оставил себе самое необходимое, а все остальное нам принес. Им ведь каждый год на службе только кителей одних по две штуки выдавали. Так что предметов 100 получилось. Ну мы его не обидели — $500 за все дали.
Продаются фуражки за 200-500 рублей (генеральские и маршальские дороже), кителя — в среднем по $100 за штуку. "Милитаристам" приносят и настоящие реликты советской эпохи, например гирокомпас, установленный на борту самолета АНТ-25, в котором пересекал Арктику экипаж Валерия Чкалова, Георгия Байдукова и Александра Белякова. "Брэнд" продается уже за $200. Отдают и дешевый товар: потертые планшеты, на которых с трудом можно разглядеть оттиски советской символики,— 100 рублей.
Торговцы уверяют, что на столиках и стендах "элитных" точек товара выставлено на $50 тыс. Нормальный дневной заработок — $200-300, в такой день обычно уходит 20-30 вещей. Самое горячее время торговцев стариной — по средам, в "оптовый день". Тогда цены уменьшаются втрое, зато заработки вырастают до $500-1000. Высокий спрос обеспечивают российские хантеры (охотники), работающие на западные сувенирные магазины. "Продавец может накрутить цену на цепочке от поставщика до покупателя в 200 раз",— объясняют "антиквары". Торговля в "элитном" секторе блошиного рынка сезонная — с июня по декабрь, в остальное время продавцы занимаются "товарозаготовками".
Похоже на правду
На станции "Марк" покупатели сами о себе говорят: "Мы выброшены с корабля экономической реформы". Доктор наук Геннадий Петрович до сих пор работает в московском НИИ физиком и, судя по изношенному в хлопья пиджаку, обманывает, конечно, что покупает здесь вещи не для себя, а в подарок. Но сюда приезжают не только нищие ученые. Студент Алексей Воронцов, к примеру, ехал из Москвы за моноклем, меломаны приезжают сюда за старыми пластинками "на костях" (рентгеновских снимках), а книголюбы — за редкими томами из домашних библиотек.
Среди покупателей Измайловского рынка больше туристов. Иностранцы охотно приобретают "советский антиквариат" — медный самовар или сталинскую лампу. Впрочем, еще со времен ликвидации легендарного блошиного рынка на Тишинке сюда стали приходить люди творческих профессий: художники-декораторы и художники по костюмам. Торговцы "милитари" ради этого, похоже, лишний раз изучили историю страны.
— В 37-м году офицерские ремни были еще серебристыми, а в 43-м — уже желтыми,— объясняет продавец сотруднице одного из федеральных телеканалов, только что купившей у него 20 ремней для съемок исторического сериала.
— Ну у нас по сюжету 37-й. Так что придется еще серебрянку покупать,— говорит девушка с телевидения.— Хочется, чтобы на правду похоже было.
 |
Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ, "Ъ" "Советский антиквариат" пользуется стабильным спросом у иностранцев |
Блошиный бизнес
Московский модельер Александр Петлюра любовь к старью и барахолкам превратил в профессию. Он создал первую в России коллекцию одежды vintage, а вещи из этой коллекции хранит в подвале дома на Петровке, где живет и работает.
Подвал завален пластмассовыми пупсами с потрескавшимися лбами и без рук, сундуками, чемоданами и бельевыми плетеными корзинами. На чемоданах надписи: "Шляпы женские 60-70-х годов. Войлок с ворсом. Модельные", "Туфли 10-30-х годов. Закрытые. Белые-красные". Вперемешку развешаны серые габардиновые пальто с красными бархатными воротами, куртка с эмблемой МИИТ ССО из болоньи, ватники, украшенные разноцветной вышивкой крестом, пиджак "Москостюма" с рукавом, прихваченным на живую нитку.
— У художников болезненная страсть к предметному миру,— говорит выпускник Харьковского художественного училища Александр Петлюра.— Я, когда стал моделировать одежду, поначалу скупал на "блошках" какие-то аксессуары. Потом стал и сами вещи покупать, подчищал их, дорабатывал. Представляешь, габардиновый плащ серый, перешитый и укороченный, к нему каракулевый воротник, а поверх всего — вышивка мулине. Все великолепие — семь рублей.
Когда Александр Петлюра выпустил свою первую коллекцию, костюмы из копеечных материалов стали расходиться за иностранную валюту. Потом появились первые клиенты, которым модельер подбирал гардероб:
— Я водил на рынки музыкантов наших, "Манго-Манго", к примеру. Между прочим, наши актеры и певцы любили на рынки ходить, не стеснялись. Я много раз там Жанну Агузарову видел, Маргариту Терехову.
Теперь часть моделей все-таки копируется со старых образцов, а на рынках приобретаются все больше аксессуары для оформления сцены: кованые гвозди, куски обоев цвета какао с нарисованными медведями.
 |
Фото: ВАСИЛИЙ ШАПОШНИКОВ, "Ъ" Модельер Александр Петлюра свои коллекции наполовину создает из вещей, купленных на "блошках" |
Подвал Александра Петлюры переживает не лучшие времена: его уже который раз затопил ресторан, расположившийся этажом выше. Петлюра видит в этом факте "знаки глобализации": его уникальный склад, как и блошиные рынки вообще, уступает место массовой торговле и массовому же вкусу.
Юлия Таратута
источник публикации
"Коммерсантъ-Деньги" № 24(479) от 21.06.2004г.
