Тот еще контингент

Хитров рынок	Хитровка и хитрованцы

Мало кому знаком топоним "площадь Максима Горького", хоть и расположена эта площадь в самом центре столицы. Нет на ней никаких примечательных заведений, никакой особой торговли. Да и площади на самом деле как таковой тоже нет, ибо почти все ее пространство занимает стоящее посредине советское школьное здание (ныне ПТУ). Зато старое имя этого места хорошо известно всем - Хитровка, ужасное дно Москвы, своим мрачным колоритом вдохновившее многих литераторов, от Горького до Акунина. Исчезнувший с карты столицы Хитровский рынок - одна из немногих достопримечательностей, потерю которых не стоит оплакивать. Если истребление Сухаревского, Тишинского и Птичьего рынков смело можно назвать преступлением против города, то ликвидация Хитровского стала, скорее, санитарным мероприятием.

Однако исчез только рынок, а сама-то Хитровка и по сей день жива-здорова. Так что чем сидеть в такую прекрасную погоду дома или предаваться постыдным порокам, лучше одеться поприличней, не забыть выключить электроприборы и отправиться на Хитровку - чтобы уже предаваться порокам там, где это делали если не предки наши, то по крайней мере предшественники.

Дорога предстоит такая. Для начала следует доехать до станции метро "Китай-город" и выйти на Славянскую площадь. Правая сторона начинающегося здесь Солянского проезда изобилует торговыми точками, где следует запастись необходимым. Отсюда поворачиваем на юго-восток и движемся по Солянке до Подколокольного переулка. Вот тут самая пора воспользоваться путеводителем - знаменитым бестселлером Владимира Алексеевича Гиляровского "Москва и москвичи".

Итак, читаем: "...большая площадь в центре столицы, близ реки Яузы, окруженная облупленными каменными домами." Никакой площади, как уже говорилось, теперь фактически нет, но дома, окружающие школьный участок с трех сторон, сохранились те самые. Вот здесь, прямо на стыке сходящихся переулков, стояла будка городовых Рудникова и Лохматкина - эти мужчины умудрялись держать в страхе и повиновении всю дремучую округу, но при этом "Рудников ночными бездоходными криками о помощи не интересовался и двери в будке не открывал".

Теперь попробуем сориентироваться. "Дома, где помещались ночлежки, назывались по фамилиям владельцев. В доме Румянцева были два трактира - "Пересыльный" и "Сибирь", а в доме Ярошенко - "Каторга"". Архивисты сообщают, что мадам Ярошенко принадлежал дом N11 в Подколокольном переулке. С переулка трехэтажное, а со стороны бывшей площади двухэтажное здание постройки середины XIX века почти не изменилось. Сейчас этот скромный, но очень колоритный старый дом производит исключительно мирное впечатление. Окна поросли кактусами и геранью, в подворотне дрыхнет компания истрепанных дворняжек, ничто не напоминает об ужасах царизма. Трудно представить, что это и есть та самая "Каторга" - "притон буйного и пьяного разврата, биржа воров и беглых". Здесь заключались нехорошие сделки, бушевали низменные страсти и никогда не смолкали "шум, ругань, драка, звон посуды". А однажды на этом самом месте разочаровался в женщинах классик родной литературы Глеб Иванович Успенский. Выходя из кабака, куда Гиляровский водил его любоваться народными нравами, мнительный Глеб Иванович споткнулся о стоявшую на четвереньках в луже бабищу и потом всю оставшуюся жизнь содрогался и приговаривал: "И это перл творения!"

Где же ты, "Каторга"? Хожу вокруг в надежде увидеть хоть какие-нибудь приметы прежней жизни. Как же, дом ремонтировался сто раз - поди разгляди что-нибудь. Но вот сквозь краску проглядывает древняя надпись "Наташка дура", вот читается лозунг "Филофей Трупка был предан здесь". Господи, сколько же всего помнят эти седые стены!

Однако точное местоположение легендарного трактира определить оказалось затруднительно. Гиляровский, к сожалению, был неаккуратен в деталях. С одной стороны, упоминается "низкая дверь трактира-низка" - речь вроде бы идет о подвале, но в то же время окна "светятся красными огнями сквозь закоптелые стекла". Можно предположить, что речь шла о подвальных окошках, ныне закрытых железными люками, но вход в подвал находится во дворе, а упомянутая пьяная баба валялась под дверью на тротуаре, то есть уже на улице. Кроме того, на фасаде дома вообще не было низких дверей, хотя в принципе великану Гиляровскому любая дверь могла показаться недостаточно высокой. Еще один важный аргумент в стародавнем краеведческом споре: местный старожил баба Лиза, проживающая здесь с 1930 года, поддерживает подвальную версию. Но, с другой стороны, в подвал ведут довольно крутые ступеньки - Гиляровский вряд ли мог не заметить такую примечательную деталь. Так что дело темное.

Тем не менее жильцы и арендаторы всех помещений первого и подвального этажей дома N11 имеют право претендовать на повышенную мемориальность своей жилплощади. Подвал в настоящее время числится за приходом соседней церкви, а на первом этаже обосновались багетная мастерская, салон красоты и самый неожиданный житель - московское городское отделение Общества трезвости. Примечательно, что активисты безалкогольного учреждения о героическом прошлом своего дома ничего не знают. А вот проживающая по соседству общительная квартиросъемщица Татьяна рассказала, что еще лет двадцать назад к ним во двор часто приходили экскурсии. Туристам демонстрировали тот самый дом, где происходило действие знаменитой горьковской пьесы "На дне". Теперь туристы не приходят, зато нередко наведываются кинематографисты: таких живописных, истинно старомосковских дворов в городе осталось совсем немного. В частности, прямо в Татьяниной квартире не так давно снимали фильм "Брат-2". Еще хозяйка сообщила, что помимо официально зарегистрированных жильцов в доме периодически обитают асоциальные элементы без определенного места жительства. Но в отличие от прежних хитрованских оборванцев их последователи ведут себя исключительно скромно, об их существовании никто бы и не догадался, кабы не храп, временами доносящийся из подвала.

А вот дворовый флигель "Каторги", в прошлом пристанище хитровской интеллигенции, сохранился. Здесь, в "писучей" квартире N27 (нумерация давно изменилась, так что точное ее местоположение также неведомо), проживали переписчики, спившиеся дворяне и литераторы. Сюда приходили Станиславский и Немирович-Данченко, готовясь к первой постановке "На дне". Этот дом, самый старый в округе, когда-то был богатой барской усадьбой. Стены метровой толщины, в их кладке удалось распознать кирпич, клейменный двуглавым орлом, что указывает на более чем трехсотлетний возраст здания. Вдоль заднего фасада тянется галерея на кирпичных столбах - непременная принадлежность доходного дома второй половины XIX века, с отдельным входом в каждую квартиру. Сейчас таких осталось считанные единицы, так что галерею вполне можно назвать уникальным памятником старомосковского бытового зодчества. Особенно приятно то, что она до сих пор используется по прямому назначению и выглядит так же, как и сто лет назад.

Нынче в доме обитают православные регентские курсы, а несколько квартир занимают мастерские художников. Старожил баба Валя ютится в каморке профессионально-технического училища (трудится техничкой). Она еще помнит те недавние, но бесконечно дальние времена, когда двор расцветал сиренью и яблонями и жители бывшей "Каторги" выносили во двор раскладушки да прямо там и ночевали - теперь уж так не разгуляешься. Во втором этаже флигеля доднесь проживает дядя Юра - аборигены дружно рекомендовали его как ветерана краеведения и вообще достойную внимания местную достопримечательность.

Разговор Юрий Викторович начал довольно неожиданно: "Вы по-блатному понимаете? Впрочем, не важно, главное - не вспоминайте Олимпиаду. Я как раз тогда пить начал. А до этого все нормально было, опером работал, жил на Преображенке, а теперь - так." Теперь живет он один в квартире с потолками 4,25 и двухметровой антресолью. Схоронил жену, дочек замуж выдал, читает увлекательную книжку "Берия. Конец карьеры". Краеведческие тайны выдавать отказался.

С любовью, но одновременно все-таки и с тревогой взирал я на все эти почти что родные картины старомосковского быта. Ведь в риэлтерской прессе уже мелькали гнусные обещания превратить Хитровку во вторую Остоженку, то есть разогнать коренной квартирный контингент и развалить хибары, дабы обеспечить элитным жильем иногородних граждан, которые в нем особо остро нуждаются.

- А что, Юрий Викторович, выселять вас еще не пробовали?

- Не, у меня ж зятья бандиты. Тут Володя чего-то приходил с этой телкой-риэлтером, потыкались и отвалили, я думаю, больше не сунутся.

Ну вот и слава богу. Значит, продолжаем озирать окрестности с легким сердцем. Мы ведь пришли сюда порокам предаваться, а не просто так дурака валять. В частности, нельзя упустить замечательного шанса предавания пьянству и чревоугодию, каковой представляется нам на противоположной стороне площади. В былые времена здесь обреталась публика по здешним понятиям неказистая - нищие да бездомники. Центром их общественной жизни был трактир "Пересыльный". Более авторитетные воры, мастера-карманники и крупные скупщики краденого собирались в "Сибири". Оба этих заведения находились в доме N12 по Подколокольному переулку, в первом этаже, вход с улицы. Сейчас дом вместе со всем кварталом занимает так называемый "Метрострой-2". Что они тут строят, никому не известно, но копают давно и основательно. Стройка тайная, так что все двери на запорах, кроме одной. Отрадно, что это доступное помещение по сей день используется по тому же кабацкому назначению. Правда, сейчас это всего лишь столовая СМУ-152, но замечательная, абсолютно классическая столовая. У входа висит интригующая вывеска: "Настоящие обеды по реальным ценам, с 13 до 16". Реальные цены таковы, что я вполне чревоугоднически отобедал с первым, вторым, компотом и пивом (правда, бутылочным) на 89 рублей 00 копеек.

Следуем дальше, сверяясь с каноническим текстом Гиляровского. В этом же доме, в румянцевских ночлежках, происходила примечательная сцена вызволения из притона краденого "польта". Оно исчезло из некоего дома знакомых на Покровском бульваре - по всем приметам это дом Телешовых на углу бульвара и Подколокольного переулка, куда Гиляровский частенько наведывался в гости. Потом Гиляровский вместе с пострадавшим артистом Григорьевым пошел на поклон к участковому приставу и пропащее польто хоть и с боем, но вышиб.

Рядом с "Сибирью", на стрелке Певческого и Петропавловского переулков, стоял "Утюг". Этот узкомордый домище когда-то принадлежал господину Ромейко, позади него стоял еще ряд ночлежек - 767 человеко-мест на 64 квартиры, то есть свыше 11 человек на помещение. Называлось все это Сухим оврагом, Свиным домом и Кулаковкой. Вот один из эпизодов: "...дверь с площади (это где теперь агентство недвижимости. - А. М.). В квартире второго этажа, среди толпы, в луже крови лежал человек лицом вниз, из спины торчал нож, всаженный вплотную". Пока составляли протокол, кто-то спер нож и успел заложить его в соседнем трактире. Теперь в этом втором этаже вполне благопристойные квартиры. Во дворе, где был мрачнейший гадюшник, куда даже полиция соваться боялась, теперь проживает еще один салон красоты - под названием "VIP- престиж". Воспетые в том числе и Акуниным криминальные кулаковские подземелья скрываются под холмом, располагающимся во дворе этого дома. Есть некий намек на наличие глубин - вытяжка подземного бункера, но она по уши забита мусором и оттого недоступна.

И последняя достопримечательность, воспетая классиком, - двор Бунина, находящийся на углу переулка. Этот двор был чище других - впрочем, не случайно: здесь помимо нищих и винщиков жили еще и "барышни". Работу начинали с десяти лет, имели также параллельный приработок: незаконнорожденные детишки, коих здесь было в избытке, скупались побирушками по четвертаку. Теперь это место воистину прекрасно - еще один редчайший случай настоящего старомосковского дворика. Раньше было иначе. Здесь все еще сохраняются милейшие одноэтажные сарайки с деревянными галереями, те самые, где жили марухи, где потрошили случайных прохожих, где по ночам за полтинник торговали левой "смирновкой". "Только с площади слышатся пьяные песни да крики "караул"". Теперь в этих сарайках располагаются тайные офисы - их сотрудники категорически отказались выдавать свою профессиональную принадлежность. Каким порокам предаются здесь наследники мрачных хитрованцев - неведомо, однако попробуйте угадать, чем могут быть порочны сотрудники заведения, которое носит гордое имя "Москоопнаучоргтехцентр". Единственное, что я смог заметить, - четыре барышни из пяти, покинувшие стены заведения, не имели бюстгальтеров. Вот вам и аура места.

Такова она, Хитровка начала третьего тысячелетия. Может быть, она и изжила свои недостатки, но при этом все равно осталась самой собою. Приведу в завершение случай из личной практики. Шел я как-то этим местом в вечернее время. Был со мной некто В., гражданин средней комплекции, однако всегда готовый к подвигу.

И вот из-за угла вырулили три самых что ни на есть настоящих хитрованца - грязные, опухшие, вонючие. Спросили десять рублей - дескать, только что из Сибири, надо поправиться.

Почему бы, собственно, и не дать? Однако В. рассудил иначе. "Отвали, урод!" - произнес коллега В. "Кровью ответишь!" - возразили хитрованцы, достали перочинный ножик и воткнули его коллеге в левую ладошку. "Аааа! Кровь!!! Миллицию!" - кричал пострадавший. А разбойники тут же растворились во тьме трущобных подворотен. Вот, собственно, и все. Предавайтесь пороку сколько душе угодно, только знайте: прошлое неподалеку. Имейте совесть. И не забывайте, уходя из дома, выключать электроприборы.

Александр Можаев, краевед

источник публикации
Большой город