Платформа Марк
Я еду встречаться с beresklett на блошином рынке на платформе Марк.
Выхожу на платформу (поезд уезжает не только дугообразно, но и заваливаясь набок: очень кинематографично). Предвкушение, сладко-горькое.
Это очень странное место. Хаотический порядок, упорядоченный бардак. На изъезженном бульдозерами пустыре старые люди расстелили сотни подстилок, с которых продают свое прошлое втридешева. Здесь есть вещи, которые не купить ни в одном салоне, не сделать ни одному мастеру: потому как над ними потрудилось время. Его прямо видно, оно становится осязаемым в этих трещинках, сколах, неуместной нарядности, наивной красивости предметов. Простая машина времени. Я вспоминаю кучу вещей, забытых уже навсегда, погребенных под годами наслоений памяти. А здесь они вдруг всплывают на поверхность сознания, как ни в чем не бывало: неизменные, ровно такие же, какими были забыты.
Роль золотоискателя здесь более чем уместна. И хоть я плохо умею искать (точнее, находить), играть получается вполне себе: брожу с зачарованной миной, готовясь броситься на тусклый проблеск чего-нибудь необычного, неуместного, а то и просто бестолкового. Наверное, мои попутчики более удачливы, хотя так всегда кажется со стороны.
В итоге приобрел:
Фотоаппарат Chupa-Chups (с наклейкой "настоящий фотоаппарат") - 10 р.
Фотоаппарат bronze от AVON - 10 р.
Фотоаппарат AR-4392F (с надписью на объективе "lens made in japan") - похожий на тот, что был у маленькой Амели - 20 р. (сначала было 30).
Комплект слайдов про Армению (лучшим из которых оказался неясного происхождения неописуемый слайд) - 50 р.
(Слайды я купил, чтобы испытать подаренную beresklett прекрасную штуку для их просмотра).
Пакет - 3 р.
-----------------
ИТОГО: 93 рубля.
Что теперь делать со всем этим богатством - ума не приложу, и слава богу: здесь от него горе одно. Во всяком случае, буду использовать как реквизит, а там поглядим: может, и коллекцию Чудовищной Фототехники соберу.
Мне успели предложить какой-то невероятный аппарат "с во-о-от таким объективом!" за 200 долларов, но сказали, что привезут, только если я соглашусь; дали послушать музыкальную шкатулку в виде рояля; Галина Ивановна позвала в гости на домашний аукцион "в центр города, на Шереметьевскую улицу".
Мое сердце теперь заперто (и сперто, наверное) чудесным (что уж там: просто невъебенным) ключом как минимум 150-летнего возраста, с красно-медными царапками на измятом теле. Но он стоит 300 рэ, а это как-то не то совсем, не то уже. Хотя станется с меня бросится на поиски через года, вопя, что все дело только в нем.
Как альтернатива - связка сталинских ключей: металлических, четких и ясных, гладких, лаконичных; от малютки размером с ноготь до вполне себе взрослой особи длиною в палец. 200 рэ.
Много чего еще было. Спутники мои набрали такого, что век бы расписывать, но про чужую удачу - молчок. Теперь я знаю, где буду искать подарки, так что трепещите все, дающие к ним повод.
В электричке - наглядная демонстрация мифа о Вавилонской башне. "Блохи!" - раздосадованно цедит случайный попутчик, а я и говорю что-то вроде: "Да, здесь блошиный рынок, все верно." Нужно бы хорошенько запомнить выражение его глаз: такое глубокое, полное непонимание, и даже почти нет раздражения: все силы брошены на попытку понять. "Ну, блохи.. прыгают сейчас, в такую погоду, подхватить легко.." - уже скорее для себя завершает он.
Прокатившись пяток станций, захожу к маме, дабы похвастаться полезными приобретениями и пойти гулять. И снова чудесатое: район, такой какой-то заживо похороненный, гнусный почти, не мой в совершенстве, вдруг расстилается под ногами свежескошенной травой, манит тишиной и простором улиц. Заходим в лес, а там - сосновая аллея с брусчаткой, пятивековый дуб, окна больницы снаружи. И так все просто, что неловко делается: +восприятие, -ожидания, о да, о да. Со временем что-то неладное: мне кажется, что прошло минут 30, ну 40, а Лешин мобильник уже 2 часа отметил сигналом о необходимости взвеситься (есть у нас такая маленькая дурь: взвешиваться на маминых весах).
В завершение выясняется, что мамин дом стоит не просто на проезде, а на бульваре, которого я просто не замечал, не видел: в сознании он как-то схлопывался меж двух дорог, и нету его.
Про взаимопонимание:
- Я делаю свою работу и хочу.. хотела ненормативное слово использовать, - смеется.
- Съебать?
- Именно!
И чувствуется, что это вот прямо не в бровь, а в глаз, то слово, продуманное, но не слетевшее с губ. Люблю.
Вечереет, хотя и не темнеет. Воздух такой сбитый, сделанный что ли: чуется, что сегодня все так ходят, делая давно откладываемые приятные дела. Не удивляюсь случайному, но желанному троллейбусу, подбросившему аккурат к Пушкинской.
Оттуда начинается пеший переход, главная цель которого - добраться до Таганской, не задевая знакомых улиц. Это в целом невозможно, но реально.
Попутно показываю один из своих монастырей.
Про демиуржество:
- Ого, это же такая же дверь, как на твоей башне! Офигеть!
- Это и есть та дверь.
А ведь не сознайся, получилось бы, что нарисованная мною дверь закрыла вполне реальный проход в каком-то московском монастыре.
Обнаруживаем почти укромную лестницу в небо, и не знаю, как я сдержался и не забрался наверх: ведь оттуда - небомир и вечереющая Москва на десерт.
Компенсация - лестница вниз, тоже вполне себе.
Так и бредем потихоньку, сдерживаясь и сворачивая не в каждый первый, а в каждый третий переулок. Места нет-нет, да и отзовутся каким-нибудь матерым воспоминанием года этак 2001: выходит, Москву я все ж таки знаю. Впрочем, я уверяюсь в этом каждый год, и всегда навсегда.
Не доходя до таганки опять подхватываемся дружественным троллейбусом, который и довозит почти до дома. На закуску - родная уже Радуга с газоном ежиком и толпой одуванчиков.
А дома - творожная запеканка и манговый чай.. жаль, я мурлыкать не умею. Еще развлекались кокосом: втроем сверлили его, долбили, пилили, кололи, резали... Общими усилиями крепкий орешек был повержен, но, господи, какая же дрянь это кокосовое молоко!..
Лакировщик глобусов (demuypr)
2006-06-11
Источник информации
