Тайны Измайловского вернисажа
15 лет исполняется "Вернисажу в Измайлово" - крупнейшей московской ярмарке, где продаются изделия народных промыслов и предметы старины. Особенно популярен центр ремесел "Русское подворье", порходя по которому можно изучать георгафию российских промыслов: Ростов, Жостово, Павловский посад, Дымково, Палех, Холуй, Мстера, Гжель.
Недавно на "Вернисаже" произошла трагедия. Во время сильного пожара пострадали люди. Огонь уничтожил мастерские художественно-ремесленного лицея, обгорела часть здания ресторана, но сам центр ремесел практически не пострадал. Торговых рядов пожар не коснулся вовсе. Ярмарка и ее обитатели продолжают нормальную жизнь.
От Петра I и Наполеона до Горбачева
По преданию, в старинном Измайлово юный Петр Первый изучил 14 ремесел. Сегодня он узнал бы гораздо больше! А вскоре на «Вернисаже в Измайлово» построят выставочный центр, где на 20 тысячах квадратных метров будут демонстрировать свое искусство народные умельцы со всего мира.
15 лет назад «Вернисаж» начинался с аллей, где стояли художники со своими картинами, народные умельцы с поделками, прячущие глаза молодые люди с иконами, старушки с медными примусами времен военного коммунизма… Так на «Вернисаже в Измайлово» возродился знаменитый в дореволюционной Москве Сухаревский рынок.
Сухаревку называли «дочерью войны» – она возникла в 1812 году, когда в Москве после ухода наполеоновских войск появилось несметное количество бесхозного антиквариата. «Вернисаж» – сын перестройки. В эпоху Горбачева его создал Александр Ушаков.
– Я всегда любил старину, – рассказал Александр Ушаков. – Блошиные рынки – развалы старья от ценнейшего антиквариата до ржавых гвоздей – существуют во всем мире сотни лет. Люди ходят что-то продать, что-то купить, поглазеть, пообщаться. У нас все позакрывали после 1917-го. Решил – пора открывать.
– Трудно было пробить ваше начинание?
– В 1990-м создать малое предприятие, каким является «Вернисаж», можно было без больших усилий и денег. Конечно, по инстанциям походить пришлось, но отношение чиновников оказалось на редкость доброжелательным. Площадь выделил Институт физкультуры – я их легко уговорил, я ведь там учился.
– За столько лет сами не заразились собирательством?
– Я не антиквар. Но коллекционирую фигурки спортсменов. В советское время, года до 70-го, у нас был культ мелкой пластики, выпускали очень красивые статуэтки из фарфора и фаянса – разных фигуристок, футболистов, гимнастов. На ярмарке я собрал приличную коллекцию.
Племянница Асадова и Евдокия Маврикиевна
Основное место на «Вернисаже в Измайлово» занимают ряды с изделиями народных промыслов. Фабрики развалились, художники работают самостоятельно, кто-то лично привозит изделия, кто-то отдает перекупщикам. Но сувениры расходятся бойко. Здесь они в 3–4 раза дешевле, чем в магазинах, – нет накруток да и поторговаться можно.
Художнице Эле Асадовой, племяннице известного поэта Эдуарда Асадова, найти свою нишу помогло наследие прадеда. Деревенский предок, желая порадовать детишек, выстрогал из полена... деда- мороза, раскрасил, посадил ему на плечо медведя. Малыши были в восторге, соседские такого же запросили – в общем, начал строгать. Старого-престарого «деда» Эля нашла в сарае и возродила семейное дело. Старинная идея воплотилась во множестве вариантов (с элементами лаковой росписи, например), но самый большой спрос оказался именно на «дедовских» – из полена.
Закутанная в платки бабуся торгует нераскрашенными «деревяшками» для домашнего обихода: разными ложками, плошками, среди которых вдруг – былинная деревянная булава.
– А это для чего?
– Ой, это хорошо берут – для красоты вешают. И вообще, мало ли для чего пригодится? Деды у нас в деревне делают, а я продаю.
– А вы откуда, как вас зовут?
– С Тверской области. А про имя не спрашивай, тут и так все надо мной хохочут – Евдокия Маврикиевна!
Сервизы от Малевича и письма из 38-го
В старину по Сухаревке ходил анекдот. Один коллекционер, возвращаясь с дачи, зайдя на рынок, буквально за бесценок купил старинную вазу – точно под пару уже имевшейся у него. Радостный приехал домой, а там узнал, что ночью его квартиру обокрали и купил он... собственную вазу!
Про «Вернисаж» я такого не слыхала, но увидела чайник и чашки, не так давно выпущенные на Петербургском фарфоровом заводе по тем самым формам, которые когда-то лично расписал Казимир Малевич, автор легендарного «Черного квадрата». В магазинах Северной столицы они стоят около 800 условных единиц. В Измайлово – не больше ста. Оказалось, дважды в месяц продавец получает их из города на Неве.
– Наверное, воруют прямо с завода и сюда возят. Но я же не милиция, чтоб проверять!
Вероятно, в Измайлово краденое сбывают не в таких масштабах, как на Сухаревке. Но в чем точно сохраняются ее традиции, так это в вечном желании найти в куче никчемного барахла по-настоящему ценный предмет. Блошиный рынок нечто особенное. Чего тут только нет!
– Мне бы в голову не пришло выставить на прилавок старую, погнутую банку из-под черной икры. Ну кому она нужна?
– Здрасьте, кому! – продавец возмущен моей коммерческой глупостью. – Да такие вещи скорей продашь, чем платки ваши павловские! Кто покупает? Коллекционеры, музейщики, а главное – киношники. Старые банки, бутылки, пионерские горны, вымпелы – это для них мечта. А противогаз сорок первого года – как без него кино про войну снимешь, подумай сама! Где беру? Ну, многое из собственного дома. Жил в коммуналке, когда разъезжались, разобрал общий чулан и часть чердака, куда хлам сваливали. Сейчас, правда, похуже берут, но на заработок не жалуюсь. Бывает, и не ждешь, а заработаешь. Вот на своем же чердаке нашел чемодан – никакой, дешевенький, но ему лет восемьдесят. Думаю, вдруг кто возьмет? Здесь уже, в рядах, ощупал его и обнаружил за подкладкой бумаги. Оказалось, дневники и письма с 1894-го по 1938 год. Зачитался – про Первую мировую войну, про революцию... Наверное, в 38-м автора забрали. А бумаги какой-то историк за 800 рублей купил.
Трость для князя Барятинского
Вальяжные продавцы антиквариата, усевшись в кружок на раскладных стульях, попивают на морозе коньячок из старинных фляжек, покупатели у них постоянные, все друг друга знают. Про свои дела рассказывают неохотно, фотографировать не разрешают. Разговорился лишь один – Сергей Викторович Сайко, бывший инженер с шинного:
– Я в Измайлово чуть не с первого дня торгую. Брал у стариков и старух хорошие вещи почти задешево, а продавал дороже. Но теперь такого нет – все грамотные стали.
– И где вы свой товар берете?
– Если мозги приложить, найти можно. Я смотрю по книгам, где были помещичьи имения. Да так ищу, чтобы в деревнях от города подальше. Там у жителей в сараях еще можно кое-чем разжиться. В свое время, когда усадьбы грабили, окрестные крестьяне все, что под руку попадалось, тащили. Порой не знали, что с этим делать, складывали впрок – в деревнях народ запасливый. Нынешние владельцы и не знают, что там есть, а деньгам рады.
– А случалось за копейки тысячную вещь приобрести?
– Я лично только один такой случай знаю. Видишь мужика в серой дубленке, трубку курит? Попала к нему как-то трость старинная. Красивая, резная, с большим таким желтым набалдашником, с инициалами. Долго никто не покупал, а потом взял парень молодой. Позже приходил, рассказывал: выяснил, что трость по специальному заказу сделали для князя Барятинского к юбилею. Набалдашник из золота, но пробу не ставили, подарок все-таки, внутри – княжеская печать и записочка с пожеланиями друзей. Словом, уникальная вещь. Сам я в старинных шкатулках и сундуках часто находил потайные ящички, двойное дно. Но чтобы там бриллианты лежали – не было, врать не стану.
СПРАВКА
Площадь «Вернисажа в Измайлово» – 8 гектаров. Обслуживают его 200 сотрудников – администраторы, охранники, уборщики. Ярмарка работает без выходных, но блошиный рынок действует только в субботу и воскресенье. В эти дни приходят до 10 тысяч человек. Место в рядах стоит 150 рублей по будням и 300 в субботу и воскресенье. Для сравнения: на Сухаревке в 1870 году место в праздничный день стоило 1–2 рубля за сажень, в то время как за 5 можно было сторговать корову.
Татьяна Басова
источник публикации:
"РОДНАЯ ГАЗЕТА" № 13(99), 08 апреля 2005 г., полоса 14
фото: Александр Гинзбург
