Самара: будни барахольщика
НРАВЫ
Барахолки есть почти в каждом российском городе. У нас в Самаре три «стихийных» ежедневных и Птичий рынок, торговля на котором ведётся только по выходным. Существуют подобные островки свободы и за рубежом. В Германии, например, блошиные рынки перемещаются из городка в городок каждую неделю. По сравнению с нашими заграничные «блошки» выглядят куда более цивильными и продвинутыми, но суть их и контингент продавцов абсолютно такие же.
Среднестатистическая барахолка – это 50–100 продавцов, преимущественно старушек и запойных граждан. Основные товары – бывшие в употреблении одежда, обувь, а также различного рода и назначения железки. Среди этого унылого однообразия попадаются порой и предметы, представляющие антикварный интерес: старый бабушкин фарфор, заводные игрушки довоенных лет, значки, монеты, книги, открытки. Иногда, говорят, встречаются вещи, за которые знающие люди готовы выложить тысячи рублей, а иногда и долларов. Но это всё, скорее, из области мифов.
Завсегдатаи барахолок делятся на несколько групп. Самая многочисленная – это старушки. Но не те, что безропотно толкутся на почте, ожидая выдачи пенсии. Старушки с барахолки не ждут милостей от природы / правительства! Они вытаскивают на улицу всё, припасённое ещё в годы советской власти. Только у них можно купить початый блок сигарет «Стюардесса» родом из 1982 года или новёхонькую шапку-петушок, в которой щеголяло полстраны в 70-х годах прошлого века!
Вторыми идут женщины и мужчины лет пятидесяти. Большинство этих людей на самом деле – частные предприниматели. Торговать «с земли» выгоднее – ни арендной платы, ни налогов. Отдельной строки достойны книжники! Возле их товара постоянно ведутся политико-философские споры и толпятся прилично одетые пожилые люди. И торгуются здесь поприличнее – без крепких выражений и битья оппонентов.
Элита же любой барахолки – это торговцы антиквариатом, «делавары». У них всегда довольно тугие кошельки, обширные связи и постоянные покупатели. Антикварщик не мельтешит, он спокоен и уверен в себе. Я долгое время собирал открытки, поэтому был знаком почти со всеми «делаварами» нашего города. Поэтому один из них, Саша, не очень удивился, когда я попросил его помочь мне «врасти в тему» и на неделю сменить профессию. Он даже не поинтересовался – зачем мне это нужно. А мне просто стало интересно, как живут профессионалы Птичьего рынка. Перебиваются случайными заработками ради чего? Свободы, лёгких денег?
Я долго готовился к своей эпопее. И вот свершилось – в пятницу становлюсь отпускником, в субботу отвожу жену с сыном к её подруге в деревню, а вечером начинаю перерывать квартиру в поисках разных занятных вещиц. В воскресенье, в 7.30 утра, уже на Птичьем рынке.
Было прохладно, но жизнь на «птичке» кипела. Торговцы раскладывали товар на постеленных прямо на землю клеёнках. Это напоминало большую мусорную свалку – однако продавцы были совсем другого мнения. Появился Саша, он прикатил две тележки с сумками и коробками. Десятки фарфоровых статуэток, заботливо завёрнутых в газеты, значки, монеты, брошки и прочая мелочовка. Мой учитель отработанными движениями расставлял всё это на столике. Рядом разложил свой «товар» и я. На площади формата бумаги А4, если быть честным. Штук двадцать значков, десяток монет сомнительной ценности и две модельки «москвича», которые уже лет тридцать пылились у меня дома. Саня скептически оглядел мою экспозицию и указал на модельки:
– По четыре сотни уйдут. Если хочешь, я по триста сейчас возьму… Почин будет.
Я отказался от этого благородного предложения, ведь мне хотелось не столько получить выгоду, сколько окунуться в атмосферу барахолки. Так как покупателей ещё не было, решил пробежаться по рядам торговцев. По словам Саши, такие вот ранние пробежки иногда давали неплохой результат. Действительно, удача улыбнулась мне у первой же бабульки. За 50 рублей я купил у неё целый мешок с игрушками из киндер-сюрпризов. Среди бегемотиков, пингвинов и прочей ерунды я разглядел штук 15 металлических фигурок. Их можно было продать рублей по 30 оптом и по 50–150 в розницу, если попасть на коллекционера. У той же бабули я приобрёл и парочку жестяных гоночных машинок по 20 рублей.
В общем, после этой вылазки я стал беднее на 370 рублей. Но зато моя скромная торговая площадь приобрела уже совсем другой вид! Солдатики из киндер-сюрпризов выстроились в кузове грузовичка времён СССР, значки не помещались в ряды, и пришлось высыпать их кучкой. Настоящим же украшением стали фарфоровый медвежонок и портсигар с первым советским спутником.
Саня высказался о моих приобретениях в целом одобрительно. Не понравились ему лишь жестяные «болиды» и медвежонок.
– «Жесть» никому не нужна, – пояснил он. – У меня дома этих машинок под сотню. Рад даже по 5–10 рублей оптом сдать, но никто не берёт. А медведь этот битый уже года два каждую барахолку продаётся.
– К-к-к-как это битый? – заволновался я. – Н-нормальный мишка…
– Вот, – Саня показал мне трещину с засохшим клеем на медвежьей шее. – Цена ему при самом лучшем раскладе – полтинник. Ты за сколько взял?
– За сто, – упавшим голосом сказал я.
– Значит, теперь владей, – рассмеялся Сашка.
За разговорами мы не заметили, что на рынке стало более людно. Народ, несмотря на ранний час, словно магнитом тянулся к «птичке». Как ни странно – первая продажа с нашего столика была моя. Пятидесятилетний мужчина в хорошей кожаной куртке намётанным взглядом вычленил из всего многообразия портсигар со спутником, не торгуясь, расплатился и был таков.
– С почином, – обрадовался Сашка. – Ты этими купюрами проведи-ка по товару. Примета верная – теперь попрёт!
Пока я проделывал шаманские операции над нашим столом, Саня упорно торговался с какой-то женщиной из-за пары мельхиоровых ложечек. Когда она отошла, восхищённо сказал:
– Вот молодец баба – вцепилась как клещ! Ну и ладно – всё равно я на каждой ложке 80 «рябчиков» поднял.
Я «поднял» на портсигаре 180 рублей, поэтому благоразумно смолчал. К обеду я умудрился сбыть почти всех киндеров, несколько монет и одну модельку. Фарфорового мишку, как и предсказывал Саша, брали, смотрели, но, заметив на шее безобразный шрам, цокали языком и ставили на место.
Поначалу меня это задевало, но потом я пересчитал наличность, скопившуюся в кармане, и успокоился. Целых 1760 супротив 500 утренних. Возможно, мишка с отбитой головой своего рода талисман.
К 15.00, правда, я слегка потратился, так как начался активный «принос». К нашему столику подходили небритые, со стойким запахом перегара личности и доставали из пакетов и сумок разные интересные вещицы. По негласному уговору с Сашей я общался только с теми, кто обращался ко мне лично. Всех прочих окучивал он. Так я стал обладателем чугунной пары Крокодил Гена и Чебурашка, нескольких сломанных механических часов, полкило медных монет СССР и книги «Подруги» 1914 года издания.
Вечером, сведя баланс и вычтя несколько беляшей, кофе и поход в туалет, я подсчитал, что заработал ровно 1120 рублей. Саша «поднял» примерно 4800. Признаюсь честно, меня затянуло. Если раньше я смотрел на барахолки взглядом коллекционера и потребителя, то опыт торговли дал возможность ощутить себя «по ту сторону баррикад». Я осознал, что такое «свобода предпринимательства» в самом что ни на есть чистом виде. Конечно, можно и проиграть, но ведь если повезёт – и выиграть. И самое главное, приобрести, как ни странно, друзей. Кстати, те, кто считает, что блошиные рынки являются прибежищем маргиналов, бомжей и прочего асоциального люда, не совсем правы. Для многих пожилых людей это своеобразный клуб на свежем воздухе, место, где можно пообщаться… ну и, конечно же, заработать определённый довесок к пенсии.
И битого мишку, между прочим, я всё-таки продал. За 120…
Дмитрий Кaщеев, Самара
Источник публикации: Литературная газета, 06 июля 2011г.
