Эпоха в шкатулке
Есть в Петербурге одно заветное местечко. «Лавка древностей» – редкостный антикварный магазин, полный чудесных находок и сюрпризов. Рассказывает постоянный покупатель магазина, декоратор интерьеров и историк моды Александр Васильев.
Даже тех, кто хорошо знаком с антикварными рынками Старого света, может удивить этот магазин на улице с совсем не звучным названием Третья Советская, что в Песках, недалеко от Московского вокзала. Раньше все эти улицы назывались Рождественскими, но, видно, Рождество Христово у нас любят меньше, чем советскую власть, потому название упорно не меняют. Магазин этот похож не на музей, а скорее на склад старой мебели, какие часто встречаешь в запасниках киностудий и театров. Склад реквизита отыгранных эпох – часто поломанного, пыльного и сильно пахнущего советским прошлым, но от всего этого не менее привлекательного. 
Вообразите себе лабиринт узких проходов, где, как на нарах, от пола до потолка уложены рядами помнящие лучшие времена гостиные гарнитуры, кресла и стулья, ломберные столики, фисгармонии и канапе. Собираясь туда, забудьте о ваших собольих манто и норковых шубах, ни в коем случае не надевайте высоких каблуков, обтянутых питоньей кожей и инкрустированных стразами. Всему этому не место на историческом фоне многострадальной питерской мебели, прошедшей через революции, голод, реквизиции, уплотнения, аресты и блокаду, чудом избежавшей топки в «буржуйках». Сегодняшнее состояние этой мебели печально для нее и радостно для декораторов. Вполне ампирная консоль красного дерева обезножена и превращена «очень умными» владельцами в 1960-е годы в модный низкий журнальный столик. Из-за сурового английского комода XVIII века хмуро глядит потемневший ореховый геридон с остатками резьбы. Кутаное стеганое кресло эпохи Александра II с обнажившимися пружинами, изящная люстра без одного рожка, гостиный столик хорошей усадебной работы со следами и дырами от привернутой некогда мясорубки… Бронзовыми бра, судя по характерным вмятинам, пользовались вместо молотка, а на секретере карельской березы явно шинковали капусту на зиму. А ведь все это вещи, помнящие эпоху Пушкина и Гоголя, Глинки и Тургенева, Толстого и Достоевского, а иные – и век матушки Екатерины. Золотой фонд русской материальной культуры! 
Правду говорят, что Петербург – самая дорогая игрушка, которая когда либо попадалась в неумелые руки большевиков. В 1910-е годы Санкт-Петербург считался самой элегантной столицей Европы! Игрушка сломана; к юбилею ее помыли и попудрили весьма поверхностно, по-потемкински, а вот нутро ее, винтики этого тончайшего музыкального механизма теперь там вот, в том самом магазинчике, и продаются. Если вы любите блестящую, полуноводельную мебель с яркой муаровой обивкой, с зеркальными поверхностями и пламенем краснодеревной фанеровки – вы забудьте этот секретный адрес и не ходите туда вовсе. Но если вы в душе своей, как я, ностальгирующий романтик – вы полюбите этот магазин с его устойчивым кошачьим запахом раз и навсегда. Эти райские кущи старинной мебели способны привести в восторг души Бенуа, Сомова или Жуковского. Витрины с безделушками, немного живописи, фарфора и бронзы, даже тайная комнатка с хорошими бисерными вышивками, табакерками слоновой кости, финифтью и черепаховыми лорнетками… Что явно отличает этот магазин от всего другого – так это печать увядающего аристократизма, где нет места безвкусице и кичу. Образованность хозяина и знания персонала дают уверенность в верности выбора вещей. И еще – просите скидки, и будете услышаны! 
Теперь о моих собственных покупках там. Причем, отмечу, с доставкой в Москву, что немаловажно. Ломберный столик анатолийского ореха 1830-х годов с очень потертой и частью недостающей резьбой и треснувшей крышкой (менее $300) после долгой и великолепной реставрации, обошедшейся мне примерно в $500, стал чудесным дополнением моей зеленой спальни. Диванчик красного дерева в «кудрявом стиле» Николая I с просиженным сиденьем, обитый сомнительной полинялой советской тканью в цветочек, с расколотой в щепы и перебинтованной скотчем ножкой, оказался, судя по остаткам этикетки, частью послепожарной «новой обстановки» Зимнего дворца 1837 года. За диванчик я отдал $700, реставрация стоила $1200, а вещь вышла музейная и чудесно встала в эркере гостиной. Шкатулка красного дерева 1850-х годов с бисерной вставкой «лира с цветами» обошлась в $400. Рокайльный несессер из серебра, покрытый акульей кожей «галюша» и помнивший еще саму маркизу де Помпадур, стоил $500. 
Что бы я мог рекомендовать к покупке знатокам? Пару кресел с этикетками дворца в Петергофе, стол с треснувшей столешницей, где пастой наподобие мозаики выведены попугай и виноград в стиле 1840-х годов. Хорошие примеры китайской, скандинавской, голландской и английской мебели. Золоченые французские стулья эпохи Наполеона III, венские качалки, редкие табуреты под фортепьяно и серии великолепных стульев модерн. Конечно, на вкус и цвет товарища нет, но не было случая, чтобы я, побывавший на антикварных рынках и в магазинах полусотни стран мира, не приглядел бы себе чего-то весьма достойного даже на мой придирчивый взгляд. О чем я сожалею? О том, что упустил разбитую чугунную кровать немецкой работы времен объединения Италии. О том, что не сторговал еще вид милого моему сердцу города Вильно, и о том, что нет у меня больше места, чтобы ставить новые покупки, а в два ряда не хочется. 
И все же слабинка каждого коллекционера и декоратора – в приобретении. Делая покупки, мы лечим себя, строим радужные планы на будущее, тем самым продлевая себе жизнь. Вот на этом кресле мы будем сидеть, за этим столиком пить чай, а на этом самосоне, развалившись, листать номер «Мезонина». Я рад, что, когда создаю новый интерьер, в голове моей сразу проносится мебель из этого магазина, что, обставляя моих петербургских клиентов в их великолепном особняке на островах, я могу всегда рассчитывать на эти редкостные вещи. Помня при этом, что при магазине есть реставрационные мастерские, переполненные заказами. Конечно, починка мебели требует времени, но и в ожидании есть свои радости. Ведь не все мы торопимся жить и спешим чувствовать…
Фото: Андрей Теребенин
