Тайны рынка «черного» антиквариата

Те, кому хоть раз удалось побывать на зарубежных «блошиных» рынках, в частности, турецких, наверняка будут солидарны со мной: от обилия узбекских товаров там голова идет кругом - причем, товаров, подпадающих под категорию редких, антикварных изделий. Поражает воображение также не только их количество, но и оригинальность, уникальность – им бы впору радовать глаз соотечественников в родных музейных стенах! Впрочем, все объясняется просто: коллекционные образцы бесценного узбекского антиквариата, увы, вне пределов родной отчизны имеют гораздо более привлекательный денежный эквивалент, составляющий не одну сотню, а порой и тысячу долларов или евро за экземпляр. Очевидцы рассказывали, что совсем недавно они были свидетелями, как со здешнего торгового лотка «ушел» наш рукописный Коран, датированный началом XIX века. «Продажная» цена этой священной реликвии - 700 долларов… 

У сведущих людей, неплохо информированных о том, что таможня наша на крепком «замке», подобные факты, разумеется, вызывают, по меньшей мере, недоумение и массу вопросов. Как же попадают столь драгоценные (в смысле художественно-культурной значимости) вещи, многие из которых являются редкостными «хранителями старины нашей глубокой», на чужеземные торги? Понятное дело, что за этим стоят вполне конкретные лица (предположительно, не простые смертные!), убежденные в том, что при необходимости на любом погранично-таможенном пункте для них найдутся вожделенные «сим-сим»овские лазейки. Возьмем, в качестве примера, хотя бы, тех, кто по долгу службы оказывается у дипломатических каналов. Имея безотказно действующий «иммунитет» дипнеприкосновенности, некоторым из них (разумеется, речь идет о противозаконных действиях «не очень чистоплотных» лиц высокого ранга), должно быть, трудно удержаться, чтобы вдоволь «не напиться из ручья»! Вкладывая в это выгодное дело колоссальные средства, такие люди буквально «прочесывают» узбекистанские просторы вдоль и поперек, скупая подряд все, начиная от прославленных в советское время статуэток ЛФЗ (завода фарфоровых изделий имени Ломоносова, г. Ленинград), всевозможной бытовой утвари, столового серебра и кончая вещами, представляющими собой целое национальное достояние, редкую музейную ценность. Известны случаи, когда «темные бизнесмены» в охоте за историко-художественными реликвиями заглядывали даже к… умирающим в больницы (?!). Хотя и остается загадкой, каким образом им удается вывозить все добытое из республики, но, судя по всему, действует нечто по централизованной бросовой скупке особо ценных предметов старины. 

По интересующим меня вопросам я обратилась к сотрудникам соответствующей службы – Государственного таможенного комитета Республики Узбекистан, а именно к служащим Управления по борьбе с контрабандой при ГТК, которые обрабатывают информацию по целым 246 статьям нарушений уголовно-процессуального кодекса республики, в том числе касающихся провоза-вывоза запрещенных товаров. 

Майор таможенной службы Азиз Хасанов, заместитель начальника одного из оперативных подразделений, при беседе с корреспондентом подтвердил имеющиеся факты попыток провоза контрабандной продукции через таможенные посты. По словам знающего свое дело сотрудника, ныне уникальные предметы старины, изготовленные в прошлом на территории Узбекистана, пользуются за рубежом огромным спросом. А потому, видимо, и не мудрено, что нарушители закона, ища всевозможные пути-каналы провоза запрещенных вещей, среди которых узбекский антиквариат занимает не последнее место, пускаются порой «во все тяжкие». Однако (надо отдать должное деятельности служащих таможни!), как уверенно говорит майор таможенной службы, сегодня практически сведено к нулю число правонарушений через посты таможенного досмотра. Довести задуманное до благополучного исхода «контрабандисты», видимо, умудряются, пользуясь объездными путями. Да и усмотреть, мол, за всеми этими нарушениями практически невозможно… 

На мои расспросы о возможности потенциальных сговоров между сотрудниками соответствующей службы и заинтересованными в контрабанде лицами, от должностного лица прозвучало категоричное «нет» - ввиду максимального усиления таможенного контроля. Что же касается, якобы, «неблаговидных» деяний со стороны дипломатических подданных иностранных государств, ответ был также отрицательный: во всяком случае, подобной информацией здесь не владеют.
Как показывает мировая практика, рынок антиквариата респектабелен и очень недешев, и существует он во всех странах. Это - нормальное явление, своеобразный показатель «продвинутости» любой страны. Антиквариат свободно перемещается через границы, а люди, которые занимаются этим бизнесом, ведут вполне легитимную деятельность, не скрываясь от вездесущего ока налоговой службы, да и государство от этого только выигрывает. 

Как же обстоят дела в этой сфере в нашей республике? Несмотря на то, что после принятия Закона «О вывозе и ввозе культурных ценностей в Республике Узбекистан» прошло почти 10 лет, в этом вопросе и поныне остается немало «белых пятен» как для обывателей, так и для специалистов. Взять хотя бы положение о том, что культурные ценности, созданные 50 и более лет назад (а в Российской Федерации – 100 лет!), вывозу из страны не подлежат (сколько конфузов, говорят, случается из-за этого!). Возникает вопрос: а почему человек, выезжающий на ПМЖ в другое государство, не вправе брать с собой, скажем, фамильную драгоценность (подпадающую, по закону, под категорию антикварных изделий), доставшуюся ему в наследство? Что плохого в том, что верующая старушка не хочет расстаться с предметом культового поклонения, каковым, к примеру, является для нее самая обычная икона? Хотя в наших музеях нет экспозиции икон, но это не мешает, при пересечении таможни, конфисковать сей предмет (опять-таки, основываясь на законе!) как запрещенный. Ведь нельзя считать антикварной любую икону, в том числе и написанную неизвестно каким, простите, деревенским «богомазом», если даже это было несколько столетий назад. Становится ясно, что под понятие антиквариата как-то нелогично подводить любой предмет, «возраст» которого превышает полвека: граненый стакан или алюминиевая ложка и через 100 и более лет, простите, не поменяют свой «статус»! И, в то же время, если предмету, скажем, нет еще «законных» 50 лет, но он когда-то был достоянием легендарно известной личности (причем, это должно быть подтверждено документально!), то это - что? По закону, вроде бы, - не антиквариат, а на деле?.. Как вообще можно назвать антиквариатом «заштампованные» серийно изделия, коих пруд пруди? Продолжают вызывать определенный интерес (прежде всего, коллекционного характера) только те из них, что «отмечены» эксклюзивными особенностями. Вспомним знаменитые швейные машины марки «Зингер», за которыми «гонялись» когда-то домохозяйки. Как бы ни были они популярны в свое время, ныне лишь избранным из них (редкой модели с «отличительными» признаками: к примеру, ручной сборки известного мастера) улыбается счастье пополнить антикварную сокровищницу мира. Так что возраст, как видим, не всегда говорит об истинной ценности предмета. Помогают же определить эту ценность, прежде всего, подчеркнуто индивидуальная характеристика вещи, ее уникальные достоинства, отличающие данное изделие от идентичных «собратьев»: стиль, школа, неповторимый национальный колорит. К сожалению, сегодня от антиквариата в широком понимании этого слова у нас осталось, похоже, одно лишь название. И в основном это ширпотреб: старинная артельная мебель, картины, статуэтки… 

На сегодняшний день, по мнению специалистов-искусствоведов, у нас, увы, нет четкого разграничения ценностей, представляющих для нашей страны особую историческую или художественную значимость, что и позволяет манипулировать антиквариатом в корыстных интересах. Понятно, что занимаются этим не мелкие «лотошники», а специально подготовленная группа людей. И если верить «сказаниям» посвященных, то получается, что в вывозе за рубеж узбекского антиквариата заинтересован также ряд иностранных коммерческих банков, которые выделяют колоссальные средства под подобные «золотоносные» «проекты». Разница в цене антикварных изделий (сравните: у нас и за кордоном!) – вот что ныне является движущим фактором процесса, «переметнувшегося» из искусства в коммерцию. И что наиболее плачевно, - в коммерцию «теневого» порядка. Парадокс: искусственная дешевизна дорогостоящих изделий на отечественном рынке рождается как следствие отсутствия возможности свободно купить, продать или вывезти антикварный предмет из страны.
Кстати, о конфузах. Один мой знакомый, уезжая на ПМЖ в Россию, взял с собой и собственный портрет, написанный когда-то обычным художником-любителем на ташкентском «Бродвее». Ох, как пожалел он потом об этом! Еще бы: битый час пришлось ему, бедняге, доказывать сотрудникам таможенного контроля, что это не какой-нибудь шедевр искусства, а самый обычный, можно сказать, школьный рисунок. «Разрешили» ему взять с собой памятную картинку лишь тогда, когда он в сердцах швырнул ее… 

А другой каверзный случай связан с одинокой женщиной редкой доброты души, у которой в качестве «государственного достояния» таможенники «изъяли»… собачку породы пекинес (которой, к слову сказать, еще не было и 5 годков от роду, не то чтоб 50!). Нет слов, чтоб описать эту драматическую сцену прощания – благо, друзья, приехавшие проводить сердобольную соседку, согласились быть «опекунами» ее умного «воспитанника»… Специалисты же утверждают, что, если антикварный рынок сделать более прозрачным и свободным, то вернутся многие исчезнувшие контрабандным путем раритеты (как, к примеру, в России, куда впоследствии «возвратились» знаменитые «яйца Фаберже» и множество драгоценных икон). И объясняется все просто: при свободном перемещении культурных ценностей через границу состоятельные люди видят в них не только духовно-художественную кладезь, но и материальную и, естественно, начинают вкладывать в этот легальный (и перспективный!) бизнес без опаски свой капитал. Когда вы, скажем, везете из любой европейской страны какую-либо антикварную «изюминку», - никому на таможне не придет в голову упрекнуть вас в этом: везите, что хотите, - лишь бы не было среди них наркотиков, оружия и еще чего-нибудь в этом роде! 

Давайте теперь представим себе: куда «пойдет» конфискованная старая книга (скажем, труды «отца педагогики» А. Макаренко), которой уже «исполнилось» 50 и более лет? В принципе, она ведь никому не нужна, не востребована даже в букинистическом магазине, хотя ее могут оценить при конфискации в 300.000 сумов и более! Фактически это макулатура! Между тем, она может быть бесценной для держателя издания, его детей и внуков. Или специалистов-историков. Так не лучше ли позволить бывшему жителю Узбекистана взять с собой его же собственность (ту же книгу), которая ему может не раз еще пригодиться в жизни, нежели оставить ее среди макулатурного хлама? 

Словом, пока не будут подобные вопросы упорядочены законодательно, по мнению искусствоведов, под отечественным небом всегда найдется место «ушлым коммерсантам», без зазрения совести занимающимся «угоном» за границу ценнейших грузов, причем в массовом количестве. Что же касается судьбы невостребованных (вернее, не разрешенных к вывозу) неповторимых предметов старины в единичном экземпляре, то они и сегодня продолжают подешевке «расползаться» по разным «челнокам» и перекупщикам. Если повезет, что-то из них (в основном, это книги, сданные в пункты приема макулатуры) в лучшем случае может попасть в руки коллекционеров-любителей. 

Легально действующих в Ташкенте антикварных магазинов, возглавляемых альтруистами-энтузиастами, можно перечесть по пальцам. Все они сегодня вынуждены, по признанию самих работников, перебиваться кое-как, стараясь удержаться на плаву. Дело в том, что в любом магазине заполняется масса бумаг, в том числе и для предоставления в местную налоговую инспекцию всех данных о «передвижениях» антиквариата в своих пределах. И самый «больной» вопрос при этом – необходимость сообщения сведений о хозяевах сдаваемых вещей. Хотя многие вещи (приобретались, например, в конце 19-начале 20 вв.), по идее, давным-давно «окупили» свою «налоговую ценность»… Не мудрено, что в итоге в этих магазинах, функционирующих по всем правилам торговли (где установлены кассовые аппараты, аккуратно платятся налоги и т. д.), дела не идут. Почему? Да потому, как показывает практика, не хотят сюда идти люди, так как их впоследствии могут «обложить»… налогами. Разве мало той госпошлины, что удерживается за эти же вещи с магазина? А нет покупательского спроса – значит, нет и работы… Как же быть тогда с содержанием штата, выплатой коммунальных платежей и другими расходами? По мнению сотрудников магазинов, лишают их возможности нормально трудиться и постоянные неурочные, и зачастую незаконные проверки со стороны все тех же налоговых или правоохранительных органов (надо заметить, что любой, даже самый примитивный коллекционер в сравнении с этими «контролерами» куда больший специалист в своей области!). Мало того, что подобная нервотрепка занимает уйму времени, не оставляя сил заниматься работой, так еще теряют опять-таки те, кто заинтересован в сохранении искусствоведческой стороны вопроса! 

Есть у нас и еще одна болезненная проблема: нет возможности устроить аукционные торги, как принято в других странах. Не позволяет пойти на это слишком высокая планка налогов: по закону, госпошлина изымается от общей суммы, а не от суммы прибыли, составляя в итоге порядка 91%! 

Однако вернемся к вышесказанной теме взаимоотношений магазинов с клиентами. Как вы думаете, куда потом идут «обожженные» однажды налоговым бременем люди, большинство из которых пенсионеры? Ответ один: на контакт с сомнительными лицами (с теми же негражданами республики), чтобы избежать лишних для себя расходов. А попавшая в руки подобных алчных торговцев вещь, возможно, очень ценная в качестве музейной реликвии, затем безвозвратно «утекает» за границу. Не «брезгуют» эти господа ничем, скупая за гроши (бывает, воруя!) даже правительственные награды, включая фронтовые ордена и медали… 

Эти «черные» точки реализации антиквариата, коих в городе множество, ведут практически вольготную жизнь, не заполняя никаких деклараций и справок, не неся ни перед кем никакой ответственности. Не «трясут» их ни налоговики, ни другие органы контроля, а в случае возникновения каких-либо «недоразумений» может вмешаться своя «крыша». У «черных антикварщиков» есть право выбора и при торговле – за родные узбекские сумы или иностранную валюту. Не ограничены они и рамками фиксированных цен. Словом, весь «навар» остается с ними. 

А каково мнение по этому вопросу у представителей контролирующих органов, то бишь налоговиков? 

- Есть специальное постановление Кабинета Министров, касающееся правил розничной реализации антикварных предметов, - прокомментировал ситуацию заместитель директора Республиканского информационно-консультативного центра (РИКЦ) при Государственном налоговом комитете Аваз Алимбаев. - Если не выполняются условия, обговоренные в этом документе, имеются факты нарушения налогового законодательства, то вы можете позвонить по нашему телефону доверия: 144-98-98. У нас есть оперативная группа, разбирающаяся с подобными фактами с выездом на место. Что же касается наличия кассовых аппаратов, то их обязаны иметь все предприятия по оказанию различных услуг и стационарные торговые точки, совершающие денежно-наличные операции с населением… Почему же не соблюдаются данные правила на Янгиабадском рынке? Ведь любой житель столицы не понаслышке знает, что именно там находится одна из таких самых крупных точек антикварного бизнеса. И там, как, впрочем, и на всех остальных базарах, должны быть свои налоговые инспекторы, занимающиеся контролем торговой деятельности. Никогда лично я не поверю в их неосведомленность «по теме». 

Все-таки базары, особенно наши, восточные, – это нечто, отличное от обыденной «суеты сует». Вот уж где действительно вволю разгуляться покупательской фантазии! Продавцы с того же Янгиабадского рынка мне рассказали, как однажды мужчина из Янгиюля приобрел здесь старинный чугунный казан, украденный, как выяснилось позже, из… его же собственного дома!
А рынок антиквариата, особенно стихийный, - это, можно сказать, анклав со своими жестко контролируемыми законами, правилами игры и порядками, куда «соваться» без разрешения на то не всегда бывает безопасно. 

Прохаживаясь по базарным рядам, беседуя с завсегдатаями и фиксируя камерой любопытные моменты, я пришла к выводу, что здесь все – продавцы и покупатели – друг друга хорошо знают. От услышанного мне не раз становилось, прямо скажу, не по себе. «Завтра принесу обещанное – готовь 300 «баксов», - прозвучало в одном месте. Речь, похоже, шла о знаменитом сервизе «Мадонна». «Махмуд «кинул» нас, «поговорить бы» с ним надо, да только смотрите, не переусердствуйте…» - от телефонного «напутствия» этого «джентльмена» явно повеяло не отцовской «заботой». Прямо-таки детектив… 

Кстати, среди множества «экспонатов» мне приглянулась мантышница конца XIX века, по цене 125 тысяч сумов. Уж очень оригинальная. Правда, лакомиться мантышками, сваренными в ней, нельзя: при реконструкции полностью сошло оловянное покрытие, защищающее изделие от ядовитых испарений нижнего слоя. А покупают их, как сказал мне «антикварщик» в пятом поколении Улугбек, опять-таки иностранцы, ради «прикола».
Кто же оценивает предметы старины, в особенности антикварные? С этим вопросом мы обратились к начальнику отдела художественной экспертизы при Министерстве по делам культуры и спорта Гульнаре Акбаровой, которая пояснила, что в отделе занимаются только выдачей разрешений (услуга – платная) на вывоз вещей (из перечня разрешенных), а оценка антикварных изделий происходит строго в художественных салонах. 

- Мы даже не знаем их истинной рыночной стоимости, поскольку вообще не сталкиваемся с этим вопросом, - подытожила беседу Гульнара Ильясовна. - Тем более, что антиквариат (культурные ценности, созданные до 1957 года) в этом списке не значится: согласно закону, он вообще не подлежит вывозу из страны… 

Здесь позволю себе спросить: целый отдел с немалочисленным штатом занимается выдачей разрешений на… уже разрешенный законом вывоз товаров? Зачем же человеку платить (за «разрешение» надо отдать весомые деньги!), скажем, за вывозимый из республики новый ковер, который он специально приобрел для подарка своим родственникам в другой стране, если совершенно очевидно, что провоз данной вещи не противоречит закону? Это что – скрытый вид налога? В таком случае, вещи надо бы называть своими именами. Парадоксальный факт: если вас задержали в аэропорту (на железнодорожном вокзале) с тем же ковром или картиной современного художника, не имея на руках разрешения, вы автоматически подпадаете под категорию «контрабандников». А для того же, чтобы получить это самое «разрешение», необходимо заплатить, причем немало. Нелогично как-то... 

Небезынтересно было также узнать, что практически на весь Ташкент, пожалуй, даже республику, оказывается, на сегодняшний момент имеется всего… один-единственный профессиональный «оценщик» высокого уровня, искусствовед с соответствующим образованием, член Академии художеств Владислав Евневич. Случайные же люди, имеющие, предположительно, лишь отдаленное представление о предмете своего вожделения, встречаются повсюду, даже в музейных стенах. Уж где-где, как не в этих храмах искусства, должны бы свято чтить раритеты прошлого! Но… Как говорится, лучше пока воздержимся от дальнейших комментариев… 

Пока готовился к печати данный материал, стало известно, что на пороге закрытия сегодня единственный государственный магазин антикварных изделий, находящийся на балансе Военторга. Причины? Они просты: будучи не в состоянии далее конкурировать с теми, кто находится в «свободном плавании», из-за потери своих добросовестных клиентов-продавцов, обремененных неправомерными налоговыми сборами, не имея возможности справляться с проблемами бесконечного контроля и проверок, и, как следствие, из-за постоянного состояния стресса… 

Да, вроде бы все на своих местах, каждый занимается своим делом, а между тем, как показывает практика, выигрывают пока почему-то те, кто занят… не своим делом. И если так пойдет и дальше, если в ближайшее время ничего не изменится к лучшему на законодательном уровне, то, по прогнозам отечественных искусствоведов, недалек тот день, когда понятие «антиквариат» само может стать «антиквариатом»: продавать и покупать будет просто нечего… 

В качестве послесловия. В День художника, 21 апреля, в Центральном доме художников проводится большая ярмарка с участием столичных художественных салонов, легально работающих на отечественном рынке. Стартовав в этом году впервые, данное мероприятие (организованное руководством Академии художеств республики) обещает впредь стать традиционным, как, к примеру, в Москве, где подобные ярмарки проходят трижды в год. 


Феруза ХАШИМХАНОВА

Фото автора

Источник: Зеркало XXI