Рынок «Тезиковка», которого уже нет, как часть истории «русского» Ташкента

Тезиковка – один из самых известных «блошиных рынков» бывшего Советского Союза, second hand прославившийся на всю страну. Имя ее обессмертил лауреат нобелевской премии Александр Солженицын, написавший когда-то: «На Тезиковке можно купить все». 

Считается, что название этой столичной окраины пошло от фамилии русского купца Тезикова, вокруг дачи которого и разросся этот знаменитый рынок. Но с другой стороны следует обратить внимание на то, что таджикских купцов на востоке называли именно «тезиками». Поэтому относительно того, кто и кому «дал название» еще говорить рано. Впрочем, и сама личность загадочного русского бизнесмена начала века настолько неопределенна, что говорить о нем утвердительно никто не берется. Известно, например, что он основал в пригороде Ташкенте кожевенное производство, на котором работали российские переселенцы. Они же построили рядом свой «Шанхай» - поселок с небольшим базаром. Также история приписывала г-ну Тезикову владение некой мельницей, стоявшей на берегу канала Салар. Но с другой точки зрения, мельница эта принадлежала иному знаменитому ташкентцу – И. И. Первушину, который еще в 1866 году открыл первый в Средней Азии винокуренный завод. Но кто бы ни был ее подлинным владельцем, известно одно – после октябрьской революции мельницу разобрали по частям, а мифологический негоциант Тезиков из Средней Азии попросту исчез. Но рынок, носящий его имя, в любом случае уже существовал, начиная свой путь к легендарной славе. 

В начале века все в Стране Советов стало получать новые названия. Не избежала этого и наша Тезиковка, превратившаяся в «Первомайский» рынок, что на улице Першина. Хотя общественная привычка сохранила за ней старое, прижившееся, название, под которым она неофициально просуществовала еще много лет после. Дача г-на Тезикова к тому времени превратилась в одну из библиотек. Впоследствии рядом с библиотекой возник кинотеатр, но после случившегося пожара исчез как он сам, так и здание, бывшее некогда знаменитой дачей. 

Один из пиков своей активности Тезиковка переживала во время войны. Со слов историка Бориса Голендера мы узнаем, что во время войны на Тезиковке легко можно было спрятаться, отчего шпана торговала там краденым имуществом. Более миллиона эвакуированных людей приехали в Ташкент и привезли с собой то, чем в последствии и торговали с рук. Именно во время войны эта толкучка и приобрела свою известность. А когда после 91-го года начался выезд из Ташкента, то многие, кто не хотел в новых условиях жить, вновь потянулись на Тезиковку. 

Старожилы вспоминали, что возле самой Тезиковки через канал Салар был переброшен небольшой мост, имевший дурную славу у всего города, так как использовался для сходок «преступных элементов» с рабочей окраины Ташкента, а также революционеров из депо, которые устраивали там свои подпольные собрания. 

Другим, более мирным воспоминанием, является кафе при парке железнодорожников, где даже в самые застойные, «стагнационные», времена можно было сделать неплохой стол. Вообще Тезиковка сыграла одну из ключевых ролей в экономическом выживании самих ташкентцев и «гостей столицы». Следуя классическому правилу «невидимой руки», рынок самостоятельно отрегулировал такой механизм взаимообмена, при котором цены позволяли даже самым неимущим слоям населения поддерживать свой прожиточный минимум. Говорили, что даже бедняк может одеться здесь за 1$. Не стоит и говорить о тех, у кого были деньги – они могли стать обладателями всего, чего пожелает их душа и потянет карман.
Благодаря своей уникальной самоорганизации, Тезиковка стала одним из уникальнейших явлений общественной жизни как Ташкента, так и Средней Азии, и всего Советского Союза. Она приобрела собственную мифологию и все проистекающие из нее культы. Она обладала хорошо налаженной инфраструктурой, искусственно воссоздать которую не смог бы даже самый блестящий менеджер. 

Заниматься перечислением товаров, которые в разные времена Тезиковка переварила, – дело совершенно бессмысленное. Их было столько, что, пожалуй, даже самые обширные словари не содержат полностью всех наименований. У процитированного выше Солженицына можно прочесть, что здесь приобреталось все: «…до американской жевательной резинки, до пистолетов, до учебников черной и белой магии». Но дело, естественно, не в пестром подборе экспонатов. Ничего не утверждая, можно предположить, что специфика Тезиковки была именно в том, что обмен товаров происходил здесь совершенно абсурдным путем или по абсурдной цене. И тут примеров можно привести великое множество! Кто-то «выменял трофейную чайную ложку со свастикой за две пустые бутылки газ-воды», кто-то по мизерной цене приобрел статуэтки начала 19 века, или немецкую генеральскую шинель, или нагрудный знак «За борьбу с басмачеством» и т. д. 

Было на Тезиковке и относительно строгое деление на сектора по ассортименту. Особенно сохранились в народной памяти два рынка: птичий и радиоэлектронный, служивший местом паломничества мужского населения всего города. Здесь концентрировалась любительская и профессиональная инженерная мысль. Одни задумчивые мужчины раскладывали миллионы деталей на расстеленных простынях, другие носили ременные лотки, позволяя рукам обильно жестикулировать. Еще до всеобщей компьютеризации под Microsoft, ЭВМ существовали в виде электронных приставок, подсоединяемых к телевизору. Программы для них записывались в виде специального «шума» на аудиокассеты, приобрести которые можно было только на Тезиковке. Причем, как показывал опыт, содержание вкладышей кассет зачастую не соответствовало их реальному содержанию, благодаря чему серьезные программисты получали в подарок гонки за пришельцами, а дети – стрип-покер. 

На птичьем рынке зверей было больше чем в самых известных зоопарках мира. (Только слонов сюда не водили, потому что они плохо продавались.) Целые семьи жили за счет выращивания и продажи тех или иных живых существ. Автор данной статьи приобретал на Тезиковке попугая в подарок своему дедушке. 

После перестройки Тезиковка пережила последний всплеск своей активности. Усложнившаяся экономическая ситуация в республике заставила людей вновь искать себе прибежища на блошином рынке. Особенной популярностью он пользовался тогда у потерявших занятость рабочих авиационного завода им. Чкалова. Оставшийся практически без средств к существованию и надлежащего контроля, завод «вынесся» на толкучку. Обмен вновь стал основным инструментом выживания. 

В это же время начал происходить бурный отток людей, не принявших перемены и желающих возвратиться на свою историческую родину. Многие из них впоследствии будут сравнивать Тезиковку с базарами, увиденными в России и других странах мира. Например, в иностранные аналоги ей приводился московский рынок возле станции Марк. Другие обнаруживали нечто подобное в германской системе субботних рынков (floh mart) и, говорят, даже в Лондоне есть «своя Тезиковка». 

Возможно, каждый из высказывающихся идеализируют свою родину и свои «культовые места», но как бы то ни было, существует мнение, что Тезиковка была выше одного только бартерного обмена и человечнее, чем «бездушные» аналоги Запада. Для ташкентцев она являлась главным информационным агентством и трибуной, дающей реальную свободу слова. Небольшое государство в государстве, граждане которого до сих пор хранят ему верность в своей памяти. 

Бывало на Тезиковке и такое, что не все продавцы могли поместиться на основной территории рынка и, пятясь, отступали в сторону железнодорожного пути. Время от времени гудки проходящего состава заставляли людей поспешно покидать свои «насесты». Увы, но в двадцать первый век Тезиковка вступить не смогла: правительство непопулярным решением перенесла исторический рынок подальше от оживленных магистралей в квартал Янгиабад. Наспех сколоченные из дерева торговые лотки и картонные подстилки переехали на территорию тесного и неуютного промышленного склада. Локомотив новых времен издал предупреждающий гудок и Тезиковка, похватав вещи, поспешила подальше от рельсов, но уже не вернулась к ним. 

Ее больше нет. Она осталась лишь как факт истории. Слава ее передается большей частью как устное предание. Александр Грищенко, бывший ташкентец и лауреат премии «Дебют» за 2004 год, написал о ней некогда «обличительно-бытописательное стихотворение». Большей литературы Тезиковка о себе не оставила. 

Она сохранилась только в памяти ташкентцев, в неофициальных хрониках городской истории. И в тех предметах, которые были на ней когда-то проданы или куплены. Сегодня они, наверное, имеются на всех континентах нашей планеты. Приобретенные, как и положено, за бесценок, они вновь не имеют своей цены. 

В тех случаях, когда обанкротившееся предприятие подходит к моменту ликвидации, оно, как правило, размещает в газете уведомительное объявление, где просит, в случае наличия претензий, заблаговременно о них сообщить. Возможно, мы опоздали со своим уведомлением, но этой статьей сообщаем, что Тезиковки больше нет. Г-н Тезиков рассмотрит любые Ваши просьбы и пожелания. 


Валерий Печейкин