Ложный след: Истории подделок в мире искусства

Кредит доверия к аукционному дому Christie’s упал в 2005 году после громкого скандала, связанного с продажей картины «Одалиска» авторства якобы Бориса Кустодиева. Президент фонда «Сколково», коллекционер и владелец фонда Aurora Fine Art Виктор Вексельберг яро и с успехом боролся за полотно классика, установив рекордную сумму для Кустодиева порядка трёх миллионов долларов. Однако вскоре после покупки близкие предпринимателю эксперты усомнились в подлинности полуобнаженной наложницы, и после искусствоведческих анализов специалистов трех ведущих музеев России был вынесен вердикт: Вексельберг явно переплатил, автор работы — подражатель Кустодиева, причем далеко не самый выдающийся. После двух лет рассмотрения дела в Верховном суде Лондона, аукционный дом, до конца не признававший «фальшак», был обязан вернуть сумму покупки и судебные издержки — всего порядка пяти миллионов долларов.

Годом ранее другой аукционный гигант тоже чуть не сел в лужу, а точнее в ручей. Незадолго до начала торгов Sotheby’s, приуроченных к «русской неделе», поднялся скандал вокруг картины Ивана Шишкина «Пейзаж с ручьем». Оказалось, что представленный пейзаж уж больно сильно напоминает работу малоизвестного голландского живописца третьего ряда Мариуса Куккука, стоимость работ которого в среднем ниже установленного эстимейта в полторы сотни раз. Но репутация всегда дороже, и Sotheby’s благоразумно снял лот с торгов, избежав последующих исков и писков.

Муж и жена — одна сатана. Поговорка могла бы иллюстрировать одну из самых продуктивных в мире подделок пар, если бы не одно но. Эрик Хебборн и Энтони Блант были просто любовниками, но зато какими: Хебборн — знаменитый лондонский реставратор, Блант — один из самых известных советских шпионов, доктор искусствоведения и один из авторитетнейших специалистов творчества Пуссена. Столь идеальная профессиональная совместимость не могла остаться лишь в области высоких чувств: первый искусно создавал подделки, второй производил экспертное заключение, документально подтверждая авторство старых мастеров. На сотни фальшивок Хебборна купились и не скупились даже Метрополитен-музей и главный музей Британии, что уж говорить о частных коллекционерах. Успех лишил Хебборна необходимой бдительности, и однажды он подделал рисунки мастеров разных эпох на одинаковой бумаге. Это и привело к разоблачению художника кураторами Вашингтонской национальной галереи и библиотеки Пирпонта Моргана в Нью-Йорке. Лавочка прикрылась, Хебборну пришлось раскрыть свои работы, хранящиеся в крупных музейных собраниях, разоблачить несколько уважаемых арт-дилеров и экспертов и написать книгу «Признание мастера подделок».

Скульптуры Альберто Джакометти — это отдельная отрасль в мировом бизнесе подделок и печаль атрибуционных советов. Дело в том, что один из крупнейших мастеров ХХ века делал несколько копий с каждой из своих работ, точное количество которых неизвестно. Это дает более чем привлекательную возможность обнаруживать новые и новые «шедевры» швейцарца, на которые уж точно найдутся желающие.

Одним из самых свеженьких и изощренных мошенников на рынке модернистской скульптуры был «граф фон Вальдштайн» (он же Лотар Вульфрид Зенке), который подошел к делу с толком и расстановкой: сначала придумал легенду, что был знаком с братом Джакометти Диего, а тот, в свою очередь, будто делал копии со скульптур брата и прятал их ночами в кладовку, откладывая «на черный день». Все это Зенке изложил в написанной им книге «Месть Диего», доступно объясняющей происхождение работ автора, которыми барыжил мошенник. В итоге, за десятки «Идущих» made in China Зенке и компания выручили свыше 10 миллионов евро, а сейчас Зенке идет прямиком за решетку.



Если бы голландский художник Хан ван Меегерен жил в XVIII веке, скорее всего, его работы висели бы в одних залах с картинами Рембрандта, Франса Халса и уж точно Яна Вермеера. В принципе, ничего не помешало свершиться этому и в XX веке: феноменально профессиональную подделку несуществующего полотна Вермеера «Христос в Эммаусе» приобрела Роттердамская галерея за сумму шесть миллионов долларов. Возможно, картина и до сих пор радовала бы любителей прекрасного и исследователей золотого века голландской живописи, если бы не другой обнаруженный «фальшак». Изъятая в 1945-м из резиденции соратника Гитлера картина указывала на ван Меегерена, который напрочь отказался признаваться, откуда у него полотно Вермеера. Осужденный на пожизненный срок за измену, уже в тюрьме ван Меегерен признался в своей гениальности, но никто ему не поверил, и художнику пришлось отвечать за свои слова, как это обычно делают в тюрьмах, делом. За несколько месяцев ван Меегерен в тюрьме написал еще одну живописную работу, идеально копирующую технику старых мастеров. Приговор смягчили лишь до одного года заключения, отбыв который великий фальсификатор скончался в психиатрической лечебнице от инфаркта.




Абстрактный экспрессионизм, конечно, не портреты старых мастеров, а это значит fakes happens, и очень часто. Совсем недавно скандал подкосил деятельность нью-йоркской галереи Knoedler & Company, специализирующейся на вторичном рынке классиков постмодернизма. Год назад один из коллекционеров усомнился в подлинности дриппинга Джексона Поллока, разглядев уже после покупки в картине лишь высокохудожественные каляки-маляки. Судебные разбирательства привели покупателя (к которому прибавились еще владельцы свеженаписанных Ротко и де Кунинга) в район Куинс в мастерскую китайского художника, который за более чем смешные гонорары от арт-дилера Глафиры Розалес штамповал всю энциклопедию абстрактного экспрессионизма в картинках. Галерея вернула миллионы обманутым собирателям, а у Розалес есть еще 19 лет в женской колонии, чтобы сполна подумать о силе искусства.

Премию «Самый добродушный фальсификатор» мог бы получить Том Китинг. На аукционе Christie’s, состоявшемся сразу после смерти художника, было продано около сотни лотов за общую сумму в 72 тысячи фунтов. Цена более чем скромная, если учесть, что Китинг мог при жизни легко продать свой рисунок за 15 тысяч фунтов. Разница заключалась лишь в том, что на торгах под работами стояла подпись самого художника-самоучки, морочившего головы дилерам и коллекционерам более 20 лет. Из мастерской Китинга в разное время выходили Питер Брейгель, Шарден, Писсарро, Рубенс. Гейнсборо, Дега и многие другие — около двух тысяч «фальшаков» расплылись по музейному и галерейному миру. Однако конец этой истории положил сам позвонивший в редакцию Times безызвестный мастер и рассказал свою историю в деталях. Результатом этого разговора стал стресс для арт-рынка первого эшелона и книга «История мастера подделок». Самого же Китинга собирались судить, но официальным предлогом отмены процесса стало шаткое здоровье художника, его чистосердечное признание и то, что под красочным слоем каждой картины музейного уровня Китинг предусмотрительно ставил собственную подпись или просто указывал: «fake».

Успех поддельщика — это когда работы самого поддельщика начинают подделывать другие. В этом отношении Элмир де Хори — просто звезда-имитатор, ведь помимо всего прочего про него снял фильм Орсон Уэллс и даже есть статья в Википедии. Не опускаясь ниже пантеона модернизма, де Хори создавал свои версии картин Модильяни, Пикассо, Матисса и Шагала, продав часть работ при жизни классиков.

Попался бывший ученик Фернана Леже после иска техасского нефтяного магната, усомнившегося в подлинности купленной у дилера де Хори коллекции французской живописи. Тем не менее художник смог убедить присяжных в том, что он лишь скромный поклонник великих художников, чьей страстью воспользовались нехорошие люди. Элмир де Хори был освобожден через два месяца, обрушившаяся на него слава позволила подписывать картины своим авторством, однако точное количество сбытых им в свое время картин до сих пор неизвестно, и вполне возможно, что живопись венгра-проходимца украшает самые проходимые залы главных музеев мира.

Текст Андрей Саков

Источник: Интервью Россия.