Наташа Барбье, главный редактор журнала «Мезонин»

Я обожаю блошиные рынки, часто гуляю по ним и почти никогда ничего серьезного там не покупаю. Причина единственная – я плохо разбираюсь в антиквариате, и, честно говоря, боюсь ошибиться. В моих домах куча вещей с антикварных развалов – но не дороже 100 долларов – это та сумма, которую я не боюсь потратить на ерунду. Например, старый набор медных поварешек с амстердамской «блошки» (они в полном ходу на загородной кухне), или серебряные столовые приборы для рыбы из лондонского отеля «Дорчестер», списанные по старости и купленные в магазинчике антикварной посуды (гордо выкладываю на белую скатерть в городской квартире, они очень красивы), или люстра серийного русского модерна, выхваченная со снега в Измайлово (участвовала во многих журнальных съемках), или чьи-то дагерротипы, канувшие в Лету фамилии, неизвестные судьбы (храню в альбоме, как родных). Каждую зиму мы компанией ездим по малым русским городам, откуда без находки не уезжаю. В Суздале был куплен за 1000 рублей старый русский платок отменного качества – набивной ситец, синие и зеленые «огурцы» на красном фоне, клеймо «В. Богачева» из Шуи. Гордо ношу с вечерним платьем, собираюсь повесить на стенку в раме – хорош! Про зеркала и всякую посуду не говорю – дача скоро станет складом. По крайней мере, в русских вещах я могу разобраться. Что качается европейских блошиных рынков, то стараюсь гулять со специалистом. Никогда не забуду, как в 6 утра в парижском Порт де Клинянкур один известный российский антиквар торговал при мне японский лакированный шкафчик XVIII века музейного уровня, как он утверждал. Это был настоящий театр, потому что французский антиквар «музейности» вещи не угадал. Шкафчик уехал в Россию, чему я очень рада.