Владимир Гуляев, директор Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства

Много лет назад я познакомился с потомственным мастером ковернинской хохломской росписи Степаном Павловичем Веселовым. В то время я работал надо диссертацией, и собирая материалы, ездил по окрестным деревням Нижнего Новгорода, где жили и работали мастера-надомники. Во время этой экспедиции я узнал о том, что на протяжении многих лет еще в 40-50-е годы большинство хохломских художников работали на колхозный рынок, а проще говоря, на барахолку. Причем продавали они не привычную расписную деревянную утварь, а так называемые коврики. Сделаны они были из обычной медицинской клеенки, расписанной мастерами фантастическими сценами, узорами и пейзажами. После войны эти коврики были украшением почти каждого крестьянского дома во многих областях России. Мастера исконно русской хохломы обожали их ничуть не меньше традиционного промысла. 

После войны в городах появилось много трофейных немецких ковров, плюшевых и гобеленовых. Самым распространенным был сюжет с оленями. Но тканые ковры стоили дорого, и хохломские мастера стали расписывать клеенки новыми сценами. Оказалось, что и Степан Павлович Веселов, один из лучших мастеров хохломской росписи, чьи работы хранятся у нас в музее, много лет промышлял производством клеенчатых ковриков и искренне считал их высоким искусством. Эскиз к такому клеенчатому коврику он мне подарил. А расписанные им два клеенчатых коврика с петухами – распространенный товар блошиного рынка тех лет – я бережно храню до сих пор. Потом эти коврики были объявлены вопиющим мещанством, постепенно выжаты с рынков и практически запрещены.