Альбина Назимова, реставратор

Отношение к блошиным рынкам у людей моего типа, как у алкоголиков к винным магазинам, как у азартных людей к казино. Четкая смесь физиологической зависимости и азарта. В музеях не может быть азарта, там есть только физиологическая зависимость: даже если что-то понравится — ничего не купишь. А на блошином рынке есть ощущение доступности. К тому же рынок непредсказуем. У меня был случай, когда нужно было купить четыре одинаковые антикварные люстры. Это почти нереально, но я купила. На Пюсе, в Париже. Они оказались из старого дома, недавно разобранного, и продавались только комплектом. 

Коллекция графики собрана на разных «блошках». Что-то нахожу в Питере, в подвальчиках антикварных. Я называю их «хламушниками». Там можно покопаться в поисках интересных рисунков в старых папках. Часть вещей покупается в Париже; каждый год я привожу оттуда по рисунку. А в Москве это происходит гораздо чаще. Был интересный случай в Измайлово: я купила рисунок из альбома, который продавался постранично. С этим альбомом художник путешествовал по Европе, и все его рисунки — путевые наброски — были подписаны: год, место, имена изображенных. По формату, по состоянию бумаги, по рисунку было понятно, что это одна рука. Я выбирала только те картинки, которые меня заинтересовали, и мне казалось, что 100 долларов за лист — многовато. Одну картиночку я в тот же день подарила. Примерно через месяц подошла к тому же продавцу на рынке, уверенная, что у него что-то осталось. У нас на «блошке» рисунки покупают редко, в основном иностранцы. Но выяснилось, что пришли люди чуть более азартные, чем я, отдали рисунки на экспертизу, а потом купили все. Это был альбом Брюллова! Несколько рисунков у меня все же осталось. 

Одну из последних работ я купила в Париже. Чеховские рассказы напоминает, иллюстрацию к «Стрекозе». Хотя понятно, что это не абстрактная картинка, а портрет. На обороте дата — 1885 год.