Подковать блошку
Гулять по столичным блошиным рынкам скучно и неинтересно: своей неповторимой атмосферы московские "блошки" еще не нагуляли, а по-настоящему винтажных вещиц, отражающих дух ушедших эпох, не нажили.
Бывает, гуляешь по какому-нибудь цивильному европейскому городу и вдруг наткнешься на площадь или аллею парка, запруженную торговцами и их товарами. Прямо на земле или голой брусчатке разложена всякая рухлядь: старая одежда, пропахшая нафталином, дешевая бижутерия двадцатилетней давности, древние радиолы или набор пластиковых стаканчиков с изображением диснеевских героев. Вещи зачастую пахнут сыростью и затхлым сундуком. Хотя, если повезет, в этой груде мусора можно найти и настоящие жемчужины - золотую брошь или жакет от Chanel. К блошиным рынкам интерес во всем мире сегодня феноменальный: посещать лавки старьевщиков стало так же модно, как и дорогие антикварные аукционы. Только на аукционы "Кристи" и "Сотби" ездят с целью выгодно вложить средства, на "блошки" же ходят в основном для души: найти какую-нибудь приятную глазу штучку, интересное платье, комод с патиной старины для дачной гостиной или пару бронзовых подсвечников на бабушкино пианино. Старье, продаваемое на "блошках", хоть и близко по возрасту к антиквариату, таковым не является, скорее это предметы массового производства и повседневного пользования, чей возраст перевалил за пятьдесят лет. Наиболее краткой и емкой характеристикой антиквариата владеют таможенные чиновники. Согласно их инструкциям, антиквариатом считается любое произведение искусства старше ста лет. От дорогой антикварной вещицы требуется быть изделием ручной работы, представлять художественную ценность или, на худой конец, принадлежать известной персоне.
Россию также захватила "мода на старье": актеры, рестораторы, режиссеры и декораторы заболели блошиными рынками, и таким образом все барахло, что еще десять лет назад без всяких сомнений отправлялось на помойку, теперь ставится в красный угол модной квартиры. Людям хочется истории, прошлого, традиций, если нет своих - годятся чужие, купленные или взятые напрокат. 
Заметив массовый интерес к блошиным рынкам, московские власти даже издали постановление о выделении мест для ярмарок "вещей, бывших в употреблении" в каждом округе города. Идея понятна: всякая уважающая себя столица имеет такое место, куда обязательно приезжают туристы в надежде выловить что-то необычное, национально-бытовое. Не обошлось и без гламурных проектов по теме: в выставочном комплексе T-Modul, построенном на месте легендарной Тишинки, уже второй раз проходит художественная ярмарка "Блошиный рынок" - в огромном павильоне, разделенном на выставочные стенды, антиквары и коллекционеры стараются воссоздать атмосферу настоящего уличного рынка. Этот стерильный "Блошиный рынок" очень точно отражает современную концепцию московской "блошки": мы хотим создать ауру старины там, где ее никогда не было, - в новеньких деревянных измайловских теремках а-ля рюс. Богема, конечно, ходит сюда с удовольствием, но с трудом верится, что современный торговый комплекс с автосалоном и супермаркетом на первом этаже можно превратить в настоящий блошиный рынок. Ведь такое место без бабушек и возможности блуждать между рядами, перебирая грошовое барахло, теряет половину своего очарования.
Барахолка по-европейски
Блошиные рынки Европы, коих там сотни, похожи на аккуратных чистеньких старушек из домов престарелых: продаваемые здесь раритеты даже трудно называть вещами, только нежно - "штучками" и "вещицами". После таких "блошек" маленькие антикварные магазинчики выглядят уже как музеи истории массовой культуры. Собственно, счастливые владельцы антикварных магазинов ищут свои находки именно на таких "блошках", отмывают их, немного реставрируют, втрое, а то и вдесятеро накручивают цену и продают заинтересованным иностранцам и богатым любителям старины. Все существующие "блошки" делятся на два типа: стационарные и стихийные. Стационарные - это рынки вроде легендарного парижского Порт-де-Клиньянкур, основанного в 1841 году, от которого и пошло название "блошиный рынок": когда во время тотальной перестройки Парижа торговцам старьем выделили постоянное место на северной окраине города у Клиньянкурских ворот, выяснилось, что мебель и вещи, продаваемые там, кишат блохами. Так рынок был прозван блошиным, и это название пошло гулять по Старому Свету. Хотя справедливости ради надо заметить, что старейшей барахолкой является вовсе не парижский Клиньянкур, а московская Сухаревка, на которой задолго до 1841 года продавали бэушный хлам вперемежку с подлинными раритетами: иногда на Сухаревке можно было отыскать редкие первопечатные книги и настоящие византийские иконы.
Стационарные рынки, будь то парижский Клиньянкур или лондонский Портобелло, у которого прибавилось посетителей после рекламы, сделанной Хью Грантом в фильме "Ноттинг-Хилл", или многие другие, - это целые кварталы, отданные на откуп антикварам и старьевщикам особым распоряжением городских властей или возникшие в результате исторических перипетий. Блошиные рынки Лондона, Парижа, Милана, Брюсселя, Мадрида давно стали городской достопримечательностью, их посещение стоит в обязательной программе каждого дотошного туриста, туда захаживают даже голливудские знаменитости, а местные власти всячески поддерживают к ним интерес. Такой рынок состоит из маленьких торговых павильонов, принадлежащих своим владельцам с незапамятных времен. Каждая лавочка специализируется на какой-то одной отрасли: кто-то продает гобелены, кто-то - старинные штопоры, кто-то - скатерти ручной работы. Жизнь там течет неспешно, согласно собственным законам: владельцы пьют кофе, вино, греются на солнце, тут же, у их ног или вольготно развалившись в продаваемых антикварных креслах, обитают собаки. Никто не завлекает вас назойливыми предложениями купить хоть что-нибудь, но, заметив ваш мало-мальский интерес, расскажут о вещи достаточно, чтобы затем поражать гостей знанием разных периодов истории искусства. Люди, торгующие на таких рынках, порой могут заткнуть за пояс иного искусствоведа - вся их жизнь подчинена поиску и реставрации старых вещей, и на своей теме они уж точно собаку съели. Франсуаза, торгующая одеждой и бельем XIX-XX веков в Клиньянкуре, одевается только в винтаж и выглядит всегда как ожившая картинка из журналов мод конца XIX века.
Совсем другое дело рынки стихийные, появляющиеся на городских площадях в погожие воскресные дни. Продавцами на стихийных "блошках" являются, как правило, обычные горожане, товаром - вещи, вышедшие из употребления, прилавком - любая площадь. Ценностью они не обладают никакой, но все равно даже самый странный предмет находит своего покупателя. На моих глазах на стихийном рынке в Берлине разыгралась следующая сцена. Покупатель спрашивает продавца: "Сколько стоит?" - "Один евро". - "А что это?" - "Понятия не имею". В результате сделка все-таки состоялась. Ведь на таких рынках продавцы не обогащаются, все просто сбывают то, что мертвым грузом лежит в гаражах, давно пылится на антресолях или просто надоело.
Конечно, и на стационарном рынке можно найти свой стихийный уголок, где продается всякий трэш вроде жестянок из-под чая, переводных картинок сорокалетней давности и прочего. Но вряд ли это случайные торговцы - скорее всего эти трэшевые коллекции собирались тщательно и продуманно. Найти что-нибудь оригинальное на развалах старых и на первый взгляд ненужных вещей - особая радость, и счастливые обладатели никак не применимой к делу бронзовой дверной ручки готовы рассказывать историю ее приобретения часами.
Художник Дмитрий Алексеев больше всего любит почти фантастическую историю о том, как он у шотландского антиквара выторговал старый уникальный портфель. Торговля шла долго, Дмитрий несколько раз уходил и возвращался. Победил, конечно, напористый русский художник. Правда, счастье его было недолгим - портфель выбросила домработница, приняв его за старую, никому не нужную вещь. Режиссер Тина Баркалая обязательно заходит на блошиный рынок в каждом городе, в котором бывает: одной из первых ее покупок на парижской "блошке" стал металлический футляр для термометра, из Нижнего Новгорода Тина привезла кузнецовский сервиз из 50 предметов, а из Самары зеркало-трюмо. Ольга и Алекс Дауманн, владельцы салона Lumi, в бельгийском Темплу купили телевизор "Филипс" 1964 года, дома приладили к нему DVD-плеер и пересмотрели все фильмы из домашней фильмотеки. Историю о том, как из старой Европы было вывезено старое кресло, письменный стол или что-нибудь еще менее пригодное к транспортировке, например люстра эпохи модерна, может рассказать каждый завзятый посетитель блошиных рынков.
Но сегодня, несмотря на возросший потребительский интерес, блошиные рынки - это больше романтика, чем бизнес. Причем как для покупателей, так и для продавцов. Трудно представить, что все 11 миллионов туристов, посещающих в год старейший европейский рынок на Порт-де-Клиньянкур в Париже, идут туда в надежде купить случайного Ван Гога. Хотя удачливый британский турист на блошином рынке в окрестностях Мельбурна приобрел чемодан, в котором оказался уникальный архив The Beatles - более 400 фотографий, магнитофонных записей, программок концертов и прочего. Несомненно, такие находки еще возможны, но крайне редки: все-таки старинных вещей больше не становится, а количество охотников до старины растет с каждым годом. Сейчас все стоящее уже раскуплено профессионалами и стоит сумасшедшие деньги в дорогих антикварных магазинах. "Главное правило идущего на блошиный рынок - пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Второе правило - никогда не покупать ничего модного и дорогого. То, что модно сегодня, на самом деле уже не модно. Купить дорогую вещь себе может позволить только разбирающийся человек, новичка скорее всего обманут. Дешевые же вещи подделываются редко, поэтому вы наверняка приобретете настоящую и милую сердцу штучку полувековой давности", - советует Виктория Кручинина, владелица магазинов "Брюссельские штучки".
От нищей жизни
Московским "блошкам", несмотря на их популярность у гламурных персонажей, далеко до европейских. Столичные рынки - это действительно "ярмарки вещей, бывших в употреблении" или тематический супермаркет. Первое относится к стихийному, но хорошо известному у любителей развалу на платформе "Марк", второе - к стационарной "блошке" в Измайлове. На "Марке" люди продают вещи, которые собирали всю жизнь, не от хорошей жизни. Если европейские рынки возникают от изобилия, то наши - от нищеты. Пытаясь заработать лишнюю сотню рублей, бабушки несут сюда фамильное серебро и кузнецовские чашки. Из Измайлова пытаются сделать российский Портобелло, но так как рынок этот рассчитан в основном на иностранцев, многие старые вещи здесь так же подлинны, как и продающиеся ближе к входу оренбургские платки. Да и старье все тематическое: деревянная крестьянская утварь, утюги да колокольцы или бюсты Ленина, Сталина. Цены в Измайлове сильно завышены, много новодела, но все же и здесь встречаются стоящие вещи, хотя и не в самом лучшем виде.
Вообще же существование блошиных рынков в России осложняется острым дефицитом вещей, которые до антиквариата недотягивают, а на помойку их нести жалко. Советская культура повседневности была столь бедна, что продавать сегодня фактически нечего. Львиная доля вещей привезена с блошиных рынков Франции, Германии, Бельгии, Финляндии и много откуда еще. Своего, родного - только крестьянская утварь из захолустных деревень. Цены поэтому чаще всего запредельные: мелкие тиражные вещи стоят от 100 до 500 долларов. По складному армейскому штопору Первой мировой войны, который в изобилии встречается во многих странах, можно определять ценовые колебания: в Измайлове за такой штопор просят от 1000 до 2000 рублей, в Париже и Милане - 10 евро. Шляпки пятидесятых годов в Москве продают за 200-300 долларов против 30 евро на европейских рынках. Хотя в ненастный день и у нас можно добиться значительной скидки.
Редко удается услышать историю о том, как кто-то в Москве купил раритетную вещь за смешные деньги. Один из главных российских специалистов по счастливым "блошиным находкам", историк моды Александр Васильев считает, что именно поэтому российским "блошкам" не светит слава главной достопримечательности города: "Беда в том, что большую часть стоящих старых вещей приходится привозить из-за границы. Советская власть была настолько непримирима к старому миру, что у нас не сохранилось такого товара".
Дело, конечно, не только в цене, хотя и в ней тоже: неприятно осознавать, что за вещь того же периода и той же степени сохранности в Москве приходится платить в десять раз больше, чем в Милане. Главное же - отсутствие на московских "блошках" своеобразной атмосферы - доброжелательности и единения на почве любви к старым вещам. Московские продавцы старинных и псевдостаринных цацек любят покупателей лишь с толстым кошельком, торгуются тяжело, причем одним из основных аргументов в торговле является фраза: "Не нравится - уходи". Вещи дают рассматривать неохотно, боятся даже за грошовый товар, бубнят себе под нос классическое советское: "Ходють тут всякие". Покупать у таких даже понравившуюся вещь не хочется. Вот и "ходють" москвичи по блошиным рынкам в основном за границей, во время отпуска и командировок.
Московским властям и старьевщикам, конечно же, очень хотелось бы превратить Измайлово в сверхдоходную точку да еще создать десяток аналогичных мест в каждом округе города, чтобы люди туда приходили не только за матрешками, но и за чем-то "настоящим". Однако за неимением традиций и вещей попытка обратить барахолку в доходное место на почве интереса к старым вещам превращается в мыльный пузырь.
Наталья Филатова, Дмитрий Пленкин (фото)
источник публикации
журнал "Итоги", № 38, 2005г.
