Кому нужен Блошиный рынок?

5 марта в Москве открылась выставка-продажа «Блошиный рынок». 


К ТВК на Тишинской площади вереницей подъезжают машины разного класса. От замшелых Жигулей до VIP красавцев. Но «кто вперед?» у них не получается, впереди идет «народ». Кто в чем. Кто дизайнерских норках, кто в рыночных дутиках. Перед жаждой остановить машину времени, встретиться со своим дежавю, равны все. 

Первая остановка «по кругу» около странных оправ бабочкой, синего, белого, золотого цвета. Абсолютно не пригодных для повседневной носки, так как пятидесятилетняя деформация для оправ не проходит бесследно, но абсолютно пригодных «для кайфа». Видимо, они появились в Москве вместе с Фестивалем молодежи и студентов в1957 году. Джинсы, кеды, рок-н-ролл, бадминтон и очки бабочкой были писком того лета. Так что, если поторговаться, заплатить за них тысячи полторы, потом отдать за реставрацию вся пять, то подруги обзавидуются. Стиль, а ля Бриджит Бордо, в этом году опять в моде. 

Мой правый глаз выхватил среди старых, книг, останков биноклей разных мастей, КОРОБОЧКУ. Плоскую, жестяную коробочку, размером примерно 12 сантиметров на восемь, а шириной в два. На ней было написано волшебной слово «ЛАНДРИНЪ». Такие леденцы стали продавать в Москве с конца 19 века. Добрый гений Гиляровский, который за нас за всех знает историю, написал, что придумал и варил эти леденцы сильно выпивающий мужик по имени Федор Ландрин из русской деревни, что стоит на реке Ландры. Сначала для господина Елисеева, потом для гимназисток, которым леденцы очень понравились, потом фабрику построил, а потом и коробочки придумал. 

А моя бабушка собирала эти коробочки, хранила в них свои девичьи «похоронки». Прошло больше ста лет, и две из них стоят у меня на письменном столе. Я храню в них визитки. Теперь будет три, я когда-то дала себе слово, что соберу все десять, как у бабы Кати. 

Пока я обсуждала с продавцом коробочек, почему моя странного розово-зеленого цвета, а не стандартного синего, моя подруга издала крик индейца в боевой раскраске, и ринулась в противоположную сторону от общего движения. Чуть в отдалении стояла божественной красоты девушка, модная-примодная, на плече которой, как райские знаки, красовались три броши. Одна - от Живанши, вторая - от Диора, а третья даже выговорить не могу, но точно помню, что 27 года и из Англии. 

Антикварная авторская бижутерия – страсть модниц нашего времени. Как сказал один очень известный дизайнер, что именно бижутерия пока осталась подлинной, подделывать ее пока не начали. Но он имел в виду, правда, не нашу страну, а всего лишь Францию. Никакими уговорами подругу заставить двинуться с места было нельзя, тем более, что около этого закутка уже обозначилась толпа любительниц «блестящего», и жизнь закипела совсем в другом ритме. Кто? Где? В Париже? В Милане? Хаксли? Да, вы что? А блошка в Риме? 

После четырех часов очень беглого осмотра выставки, я поняла, что сюда надо приходить со спальным мешком, консервами, простившись на пять дней с родственниками, и спокойно жить, отдыхая от суетных регалий современной жизни.

Возможно, в процессе обживания пройдет ощущение, что ты «Иван безродный», начнешь понимать, как работает старинный фотоаппарат, почувствуешь особый вкус чая из щербатой чашки начала двадцатого века, захочешь иметь альбом, пусть не своих, но семейных фотографий, аж, лет за сто пятьдесят. Да, мало что еще захочешь?

Надо попробовать. 


Галина Скоробогатова

Источник публикации: Собеседник.ru, 27.03.2010